"Андрей Ливадный. Ответный удар (Роман)" - читать интересную книгу автора

немного и он потеряет сознание от крайнего нервного напряжения, не сможет ни
пошевелиться, ни защитить себя, - возможно именно такого исхода терпеливо
дожидалось то существо?
Догадка справедливая, но неутешительная.
Иван все еще цеплялся за способность мыслить - последнее, что осталось
у него.
В минуту наивысшего напряжения, когда тело уже не ощущалось, в
рассудке, будто молния, промелькнула мысль: я могу защищаться лишь
мнемонически... то есть мысленно...
У Ивана не оставалось времени разбираться, насколько он прав, чем
обоснована его догадка, откуда в организме взялась способность к приему
источаемой существом биоэнергетической ауры, почему мозг выделил из нее лишь
сигнатуру нервной системы животного, - все это, возможно, найдет ответ
позже, если он сумеет пережить внезапную опасность...
Будь у Таманцева возможность использовать оружие, он бы не задумывался
ни на секунду, как поступить. От животного, подбирающегося все ближе,
исходили волны подавляющей разум угрозы, оно приближалось не из любопытства,
а скорее движимое чувством голода. Иван по-прежнему видел, как пробегают
волны искрящихся возбуждений по тонким нитям нервных тканей, образующих
сложную структуру, в центре которой находился сияющий сгусток, - несомненно,
мозг существа.
Если б у него была возможность поднять руку и выстрелить, он бы не
промахнулся.
Но руки не повиновались, тело вообще не ощущалось, словно Таманцев
превратился в сгусток мысли, не более.
Мысль тоже может стать оружием...
Привычка бороться до конца позволила ему отбросить стереотипность
мышления, не задумываться сейчас о возможном или невозможном, - он
защищался, принимая условия противостояния, что так внезапно предложила
реальность неведомой планеты.
Если он ощущал помыслы существа, по крайней мере, чувствовал явную
исходящую от него угрозу, то возникал вопрос: как оно воспринимает меня?
Безвольным, ошеломленным, не способным к ответным действиям, - лакомый
кусочек плоти, не сожранный лишь в силу своей близости к источнику огня...
Огонь... Оно боится огня... Единственное, что может меня спасти...
Обрывочные мысли внезапно приобрели ясность в последнем, осознанном
усилии: Иван сумел отчетливо представить, как пламя костра взъярилось,
плюясь искрами, протянуло под порывом ветра сжигающие языки в сторону группы
деревьев, в листве которых скрывалось животное, как объял их огонь,
мгновенно превращая в факелы...
Эффект оказался потрясающим.
Таманцев услышал дикий рев, сопровождаемый треском ломаемых ветвей,
что-то тяжелое, массивное ломилось через чащу напролом, не разбирая дороги,
прочь от угасающего костра и едва живого от невероятного напряжения
человека.
...Некоторое время он лежал в полном оцепенении, потом медленно, как
будто нехотя к Таманцеву начали возвращаться ощущения тела, голова
кружилась, затем появилась боль, в висках глухо стучало, мышцы ослабли до
такой степени, что даже пошевелить пальцем он не мог...
Сколько Иван провел в таком состоянии?