"Андрей Ливадный. Скопление Ширана" - читать интересную книгу автора

Достоверно полковник понимал лишь одно: по сути, они приговорены
провести остаток своей жизни на Ширане. В пользу данного утверждения говорил
элементарный здравый смысл. Полковник, вступивший на кровавую стезю войны
два десятилетия назад, вкусил ее "прелестей" сверх всякой меры и потому
отчетливо понимал, даже после подписания пакта о полной и безоговорочной
капитуляции Земли между бывшими противниками не может наступить примирение:
по крайней мере не сейчас. Чтобы затянулись саднящие душевные раны,
потребуется как минимум смена двух-трех поколений, ну а пока жива память
очевидцев, суд будут вершить чувства, а не разум.
Слишком много крови, жестокости, страха.
Понятие "милосердие" потерялось в чудовищном противостоянии, и вряд ли
кто-нибудь примет во внимание тот факт, что гарнизон Ширана не принимал
участия в боевых действиях на финальной стадии войны. Сюда, по приказу
командования флотом, отправляли в бессрочную ссылку тех офицеров, чьи
взгляды не соответствовали политике агонизирующего Альянса.
Победа в войне любой ценой - данный постулат был характерен для
последнего десятилетия, когда истощились человеческие ресурсы и преемники
Джона Хаммера сделали ставку на кибернетические системы, снабженные модулями
искусственного интеллекта. Печально известные "Одиночки", без сомнения,
могли совершить коренной перелом в войне, но этого, к счастью, не случилось.
Шайгалов не знал, кому удалось обуздать кибернетическую истерию, чья
воистину железная воля остановила тяжелую поступь планетарных серв-машин,
электронный рассудок которых хранил в себе матрицы сознания давно погибших
пилотов.
Такой подход к войне казался ему кощунственным. Он сам начинал пилотом
"Фалангера" и потому не понаслышке знал, что такое полный нейросенсорный
контакт с кибернетической системой, когда машина, снабженная нейромодулями,
перенимает навыки человека, возводя бой из категории наборов повторяющихся
элементарных действий в ранг сомнительного кровавого искусства.
Хуже всего, что системы боевых серв-машин продолжали "жить", после того
как погибал пилот. В равной мере это можно отнести и к бортовым компьютерам
большинства космических истребителей, орбитальных штурмовиков и некоторых
боевых систем крупных космических кораблей.
Кибернетические личности, снабженные реальным боевым опытом людей,
достаточно гибкие благодаря нейромодулям, безжалостные машины, в которых
теплилась извращенная искра человеческого сознания, которое, прежде чем
перекочевать на кибернетический носитель, захлебнулось кровавыми буднями
войны, пережило собственную агонию. Что может породить такой синтез? Ничего,
кроме смерти, ненависти и бессмысленной бойни ради достижения жестко
запрограммированных целей. Случаи, когда рассудок человека, инсталлированный
в матрицу "Одиночки", брал верх над кибернетической системой, подчиняя ее
своей воле, можно было сосчитать по пальцам.
"Нет: нам не простят сожженных дотла планет, не примут никаких
оправданий и пояснений".
Шайгалов был абсолютно прав в своих мыслях. Не все обитатели резервной
базы космического флота понимали логику командира, но он продолжал
удерживать ситуацию в жестких рамках, не позволяя анархическим помыслам
распространяться дальше мелких нарушений субординации. Люди, роптавшие
поначалу, постепенно начали свыкаться с мыслью о том, что их судьба теперь
навек связана с негостеприимным Шираном, - вопреки строжайшему запрету