"Андрей Ливадный. Борт 618 " - читать интересную книгу автора

открытом заведении, оказывавшемся поблизости.
А прятаться ей приходилось часто, чуть ли не на каждом шагу. Раньше
Лиза и подумать не могла, что в их городе так много полицейских.
Пять минут назад она, бесцельно бредя по окраинной улице южного
сектора, издали увидела про-блесковые маячки очередной патрульной машины и
поспешила нырнуть в гостеприимно распахнутую дверь, под первую попавшуюся
вывеску.
Оказавшись в полутемном зале, она устало откинула упавшую на глаза
прядь волос, затем, чтобы не маячить у входа, прошла в зал исела за один из
столиков у дальней стены. Окон в полуподвальном помещении не оказалось, и
Лиза испытала от этого внутреннее, подспудное беспокойство, хотя, убей бог,
она не понимала - почему? Зачем ей машинально садиться лицом ко входу и
ощущать резкий дискомфорт из-за отсутствия окна с видом на прилегающий к
зданию тротуар?!
Непонятные ощущения. Чужие. Пугающие.
Продолжая озираться по сторонам, Лиза с усталым безразличием отметила,
что это не бар, а клуб, о чем свидетельствовала броская надпись над
подиумом, где в вечерние часы, вероятно, выступал оркестр или какая-нибудь
рок-группа.
Пока она осматривала помещение, в глубинах полутемного зала возникло
движение. Вскинув голову, она поняла, что к ней приближается
дройд-официант.
Странное это оказалось создание, вполне под стать окружающему
интерьеру. На человекоподобном роботе не присутствовало даже намека на
какую-либо дешевую пеноплоть, - наоборот, сияющий тусклым серебристым
покрытием металл эзоскелета был демонстративно выставлен напоказ. Полые
трубочки, в которых пульсировала, продвигаясь заметными точками маслянистая
гидравлическая жидкость, казались издали кровеносными сосудами,
сервоприводы тихо повизгивали при каждом движении дройда, и все это, вкупе
с сумеречным освещением зала, создавало какую-то жутковатую, не сразу
понятную эстетику, словно Лиза вдруг окунулась в иной мир, существующий
параллельно привычному для нее окружению.
Через несколько секунд она поняла, что приближающийся к ней робот не
официант, а официантка, и это открытие еще больше смутило ее.
Действительно, изготовители дройда постарались придать машине максимум
черт женственности, и нужно сказать, что выполнено это было
профессионально, на высоком уровне мастерства, вероятно, граничащего с
искусством, потому что вид этого существа из металла и пластика не казался
ни грубым, ни отталкивающим, скорее наоборот, он сразу приворожил Лизу той
самой непонятной ее разуму, но задевшей струнки души эстетикой, которую она
оказалась не в силах отвергнуть или проигнорировать.
В облике дройда не было ничего кричащего, вульгарного. Тонкие черты
искусственного лица не выражали ни кукольной глупости, ни насмешки
создателей над человеческим подобием, - у нее было свое лицо, лицо машины,
но Лизе показалось потрясающим, как сочетание металлопластиковых линий
может нести в себе столь серьезный отпечаток навек застывших эмоций:
официантка казалась задумчивой, что-то понимающей, доброжелательной... и в
то же время какой-то недосягаемой, потусторонней, вырванной из контекста
непонятного мира механо-реалистических образов...
Этот миг потрясения, новых, неведомых ранее впечатлений затянулся