"Тимур Литовченко. Сила Кундалини" - читать интересную книгу автора

пояса, и выше...

- Ты, дядь, сытый небось, ты жрать не хочешь. Тебя и вчера кормили, и
сегодня покормят, тебе хорошо, - обида в Витином голосе постепенно сменялась
чем-то похожим на злость, он даже всхлипывать перестал, казалось, еще
минута, и... Но не дав малышу договорить мать подскочила к нему, схватила
одной рукой под подбородок, другой зажала рот и твердо пообещала:

- Ну все, паскудник, доигрался ты. Как ты смеешь говорить такие вещи
самому апостолу?! Что для меня, что для тебя он - это все равно как Христос.
Как твой папа, сволочь ты малая! А ты в лицо дяде Дионисию... Хам ты
распоследний, вот кто. И теперь я попрошу папу посадить тебя на хлеб и воду
на целый месяц. Вот тогда ты узнаешь, щенок, где раки зимуют и по чем фунт
лиха!

Да, именно этого и следовало ожидать. Сбывались наихудшие опасения
малыша: его собирались кормить хлебом и водой в течение ближайшего месяца;
при этом законная Витина порция достанется взрослым; против него и мама, и
папа, не считая конечно же Учителя и этого толстомясого здоровяка
Дионисия... Нет, и второй дядька, Гераклий, также против него! И остальные
десять апостолов, и любой из преданных! Вон как этот Гераклий зыркает на
мальчонку, видать, тоже не прочь поживиться частью его порции, хотя бы
хлебом с водой, выделенным "щедротами" мамы Марии на ближайший месяц. Чтоб
Вите вообще ничегошеньки не досталось, ни крошки, ни капельки...

Весь подвальный мир был против Вити. Никто из затхлого бессолнечного
подземелья не оказал бы поддержи малышу. Крошечный человечек с необычайной
ясностью ощутил:

все-здесь-действительно-его-враги!!!

все!!!

навсегда!!!

Не то что наверху...

Нечего было терять мальчонке. То есть, разумеется, было что терять,
только он этого пока не понимал. И некому было удержать его от ошибки,
некому было крикнуть: "Стоп! Молчи! Не проболтайся!" И Витя действительно
сделал то, чего делать уж никак не следовало. Ни под каким видом! Вырвавшись
из рук матери, отпрыгнув от нее и забившись в самый темный угол кухни малыш
ощетинился точно загнанный волчонок и отчаянно взвизгнул:

- Все! Опять убегу наверх! Насовсем! И жить уйду к Кольке! Или к
Славке!!!

Мария просто обомлела, Дионисий тоже. Зато Гераклий не растерялся, вмиг
подскочил к малышу, цепкими тонкими пальцами схватил его за оттопырившиеся
от частого повторения подобной процедуры ухо, выволок на середину кухни и