"Тимур Литовченко. Нанерль и ведьма (зависть)" - читать интересную книгу автора

сверху. Он был неутомим как жеребец во время случки и ненасытен как пьяные
баронские дружинники, ворвавшиеся во время ночного кутежа в деревню!
Меня-то Бог миловал, но так рассказывают, я знаю.
Ведьма промычала в ответ нечто нечленораздельное.
- Я думала, что не вынесу такого и там же на месте умру. И точно, чуть не
умерла. Смутно помню, как он сорвался и выскочил из дома. Рычал как зверь.
А по мне точно с десяток громадных бочек прокатилось, едва с кровати
сползла, обессилела, как ты вот сейчас...
- Ты бы вынесла и не такое,- сказала ведьма неожиданно четко. Нанерль
взглянула на хозяйку и увидела, что та постепенно приходит в себя. По
крайней мере сидела она уже не на полу, а на колченогом табурете, к тому
же довольно прямо.
- Все мы способны вынести гораздо больше, чем думаем. Такое наше бабье
дело,- продолжала свое ведьма.
- Но посмотрела б ты на меня тогда. Ох и хороша была! - молодая женщина
грустно усмехнулась.- Весь живот в ссадинах, грудь исцарапана да еще к
тому же распухла, на руках живого места не осталось. Вот,- и закатав
рукава она продемонстрировала многочисленные бледные с розовой окантовкой
шрамики.
- Два ребра раньше щемило, аж дышать было больно. Думала, не сломаны ли
часом. Теперь вроде успокоились. Про синяки я вообще не говорю, дня четыре
на улицу не выходила, на людях показаться стыдилась.
А как вышла, новость узнала: Кола занемог. Дома-то он хуже чем у меня
разбуянился: не только Ивонн поколотил, но вдобавок стол и стулья
переломал, всю посуду вдребезги рассадил, старика-отца чуть до смерти не
пришиб! Мать Кола, говорят, насилу оттуда вырвалась, бегала как
оглашенная, народ сзывала, чтоб сына помогли связать. Ну, людям это
потеха, дело ясное. Пошли они туда, когда все кончилось и никакой нужды в
них уже не было. Просто посмотреть решили, что к чему. Кола совершенно
выдохся и упал на пол прямо посреди комнаты. Его перенесли на кровать, так
он и не встал с нее больше. Так и умер там не приходя в себя, без исповеди
умер, как последний разбойник, хоть священник, которого к нему пригласили,
чуть ли не ведро святой воды на него вылил. Высох весь бедняга, пожелтел.
Я как увидала его в гробу - не узнала. Чистый скелет, воском облепленный!
Не узнала я Кола, представляешь?! Я - КОЛА - и вдруг НЕ УЗНАЛА!
Хозяйка лачуги радостно кивнула и от возбуждения подпрыгнула на табурете.
Кажется, у нее начинался новый приступ безудержного веселья.
- А уж как этот одержимый Ивонн напоследок отделал - просто жуть! У нее и
лицо все в шрамах осталось, и губу нижнюю он ей рассек, смотреть страшно.
Я по сравнению с ней еще легко отделалась. Сказать по правде, мне Ивонн
даже жаль. Ведь у нее на глазах Кола помирал, не у меня. Ей и смотреть на
него ежеминутно пришлось.
Ведьмин рот все больше кривился, в глазах прыгали искорки смеха. Можно
было подумать, что она вот-вот не выдержит, вскочит и крикнув: "А я знаю!
Я ТАКОЕ знаю!.." - пустится в пляс. Однако Нанерль не смотрела на
собеседницу, а опустив глаза продолжала откровенничать:
- И поделом ей! Это Бог наказал ее за то, что чужого жениха увела. Не
принесли ей счастья коварство и подлость. Она почему-то тоже считала себя
виновницей смерти Кола, как я считаю себя. Я ее вполне понимаю, но молчу.
А она всем это говорила, представляешь? Всей деревне! Тоже как безумная