"Тимур Литовченко. До коммунизма оставалось лет пятнадцать-двадцать" - читать интересную книгу автора

- Нет, нет! Я хочу назад! Пустите меня, пустите!
- Кто тебя держит? Попробуй.
Со странной смесью иронии и участия гитарист наблюдал, как Юра
перевернулся на живот, встал на четвереньки, вскарабкался по стоявшей
наклонно балке и прыгнул вверх. Ладони скользнули по потолку, и их обожгло
неведомым огнем. Юра взвизгнул, свалился на груду кирпича, не обращая ни
малейшего внимания на раздирающую боль в пальцах опять вскарабкался по
балке, опять прыгнул, обжегся, упал...
- Может, хватит? - устало спросил парень после пятой неудачной попытки.
Юра обессиленно привалился боком к балке. Никакой боли от ушибов он не
чувствовал, словно вовсе и не падал несколько раз подряд с шестиметровой
высоты. Зато ладони и пальцы буквально горели. Юра сидел и громко
всхлипывал. Гитарист обнял его за плечи и попытался утешить:
- Ну-ну, что ты, что ты! Не надо. Это все ни к чему. Теперь тебе наверх не
попасть просто так... Да не хнычь ты, рева-корова! Мужик ты или баба, в
конце концов?!
Юра по-детски отпихивался локтями и все продолжал рыдать. Наконец он
немного успокоился и невнятно проговорил сквозь всхлипывания:
- Я здесь не хо-чу... Я хочу назад... Там у меня мам... мам... мам-ма
оста-лась... Как она без меня?.. Батя на войне... Баба Маня ум... ум...
умер-ла... Одна мам-ка... Братан стар... ший уе... уе... уехал... Сестра
за-муж... Од-дна она... Назад хочу... Там светло...
- Нет тебе назад дороги,- парень сочувственно вздохнул.- А реветь
прекрати. Нехорошо. Ну что тебе сделать? Песенку спеть? Ладно, нюня,
слушай:

А на кладбище
все спокойненько,
Все там померли,
все покойники,
Ну а также там
по традиции
Ни дружинников,
ни милиции...

О-о-о-ой, замолчи! Ну пошутил я неудачно, ну дурак я! Ну что ты сделаешь,-
гитарист нервно забил по струнам, потому что Юра разрыдался пуще прежнего.
- Вот брошу тебя здесь, и плачь сколько влезет,- пригрозил он.
В этот момент на вздрагивающее плечо Юры легла нежная ледяная ручка. Он
всхлипнул в последний раз, вытянулся, медленно отнял заплаканное лицо от
ладоней и замер. Рука ласково погладила плечи, спину, потом маленькие
пальчики зарылись в его мягкие волосы на затылке. Юра прекрасно ЗНАЛ, кто
ласкает его, поэтому не смел обернуться, чтобы не заглянуть ненароком в
темно-карие глаза, мертвые много лет, чтобы не увидеть прекрасное нагое
тело, бледную прозрачную кожу... Юра почувствовал, что краснеет. Гитарист
смотрел ему за спину выпучив глаза.
- Ты все еще не остыл. Тепло. Я уже почти забыла, какое оно приятное и
ласковое. Как хорошо!
Низкий голос девушки окончательно успокоил Юру. Он обмяк и завороженно
слушал.