"Тимур Литовченко. Великий эстет" - читать интересную книгу автора

Огромный черный лимузин гостя был припаркован на бульваре за углом. Шофер
вежливо улыбнулся и приглашающе распахнул заднюю дверцу автомобиля.
Господин Зельбелов легонько подтолкнул режиссера к машине, и когда
Бесконечность забрался в салон, сел сам.
Тут режиссер обнаружил, что зеркальные снаружи стекла машины изнутри такие
же непроницаемо-черные, как очки господина Зельбелова, а потому не
удержался от вопроса.
- Все те же меры предосторожности,- бесцветно- ровным голосом пояснил
господин Зельбелов.- Поймите же наконец, я ни в коем случае не могу
допустить, чтобы вы видели, куда мы направляемся. Мой дом... м-м-м, как бы
правильнее выразиться, тэк-тэк-тэкс-с...- он немного помолчал, потеребил
кончик бородки и найдя наконец нужное определение пояснил: - Да, так вот,
мой дом ЗАКРЫТОГО типа, туда попасть не так-то просто. А кто захочет
сунуться ко мне без спроса...
- Тот останется без носа,- решил пошутить Бесконечность, вспомнив детскую
присказку. Он даже расхохотался немедленно собственной шутке. Зря, кстати,
расхохотался, потому что собеседник сохранил ледяное равнодушие, даже
бровью не повел, и показная веселость режиссера выглядела поэтому
совершенно неуместной.
- Кто захочет сунуться без спроса, невовремя, тот мог бы счесть за счастье
остаться ВСЕГО ЛИШЬ без носа. На самом же деле он просто не вернется
назад,- докончил свою мысль господин Зельбелов, терпеливо дождавшийся,
когда же Бесконечность выдавит из себя последнее натужное "хи-хи".
Режиссер посмотрел на собеседника и поспешил отвести глаза, так как понял:
тот ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не шутит. Господин Зельбелов между тем отдал шоферу
негромкое распоряжение: "Трогай",- повертев блестящую никелированную
рукоятку отгородил заднюю часть машины от водительской кабины опять же
непроницаемым для света стеклом и прокомментировал свое действие следующим
образом:
- Ну вот, теперь вы ничего не увидите, а водитель и охранник не увидят
вас, но не волнуйтесь, это для вашей же безопасности.
Итак, Бесконечность оказался совершенно закупоренным в салоне лимузина
заодно с владельцем машины, точно сардина, вместе с товарками угодившая на
свою беду в консервную банку. Хотя, надо признать, здесь было больше
удобств, нежели в тривиальной жестянке: все кругом мягкое,
звукопоглощающее, приятных глазу серо-голубых тонов. Гул мотора, гудки
встречных машин, скрип колес и тормозов, свистки постовых, крики и прочие
шумы городских улиц почти не проникали сюда. Автомобиль набирал и сбавлял
скорость, поворачивал чрезвычайно плавно, почти неощутимо. Господин
Зельбелов таинственно молчал. В такой обстановке Бесконечность очень скоро
утратил всякое ощущение не только пространства, но и времени... хотя КАК
СКОРО? За четверть часа? За час? За минуту? Режиссер украдкой взглянул на
свои наручные часы, однако с разочарованием убедился, что их циферблат
"ослеп". Вот досада! И собирался же поменять батарейки еще на прошлой
неделе, да все ждал, тянул, чтоб старые до конца выработали ресурс. Вот и
дождался. Идиот.
- Вы не скажете, который час? - осторожно осведомился он у господина
Зельбелова, развалившегося рядом на сидении.
- Вас интересуют такие мелочи,- не то констатировал, не то задал ответный
вопрос господин Зельбелов. Режиссер по непонятной причине смутился, словно