Глава 09.

Архив 64/5642.

Фрагмент «Дневника Бодхи».

*) Простейшая вещь, но ясной стала именно сейчас – есть ясность, а есть мысли и образы, которыми я описываю свою ясность, которые резонируют с ясностью. Я могу смотреть на людей и при этом может быть ясность – они трупы. При этом есть мысль «они трупы», но в следующий момент ясность может исчезнуть, и сколько бы я ни муссировал мысль «они трупы», ясность от этого не возникает.

*) Сформулирован принцип суперпозиции желаний – я могу говорить «сделай так-то», потому что я хочу, чтобы ты сделала так-то, и отдаю себе отчет в том, что такая фраза может привести к тому, что у тебя возникнет желание сделать так, как я хочу. А твоя задача – следить за тем, чтобы следовать именно твоим радостным желаниям – в том числе и таким, которые возникают в результате моих желаний, высказанных в том числе в такой вот повелительной форме (фраза «я хочу, чтобы ты…» звучала бы слишком громоздко). В таком случае у нас появится возможность выражать больше своих желаний, так как мы будем иметь больше свободы от автоматизмов, таких как 1) испытывать НЭ во время повелительного обращения, 2) испытывать недовольство от того, что ты не сделала того, что я хочу, 3) испытывать озабоченность – сделаешь ли ты то, что я хочу, 4) испытывать озабоченность – не испытаешь ли ты НЭ и не будет ли твое действие механическим и т.д.

*) Первые опыты внетелесных восприятий (ВТО), которые я помню, относятся к возрасту 8-10 месяцев. Например, я начинал подниматься горизонтально вверх из своей кровати, будучи уверен, что поднимаюсь в своем теле, и вдруг обнаруживая, что мое тело спокойно лежит внизу... В других ВТО я выходил из комнаты и сталкивался со странными сущностями, напоминающих медведей и т.д. Ничего пугающего в этом не было, и тем не менее я испытывал резкий всплеск очень сильного спазматического страха, и в итоге я стал бояться этих опытов и они постепенно прекратились.

Следующий всплеск странных восприятий произошел в период с семи до десяти лет: когда я ложился спать и закрывал глаза, передо мной в поле «зрения» сразу же возникали на черном фоне 5 ярких точек – 4 по углам квадрата и одна в центре. Этот опыт не имеет отношения к ВТО и осознанным сновидениям, так как я наблюдал это в состоянии полного бодрствования. Яркость этих точек была такова, что я видел их даже открывая глаза, и даже днем при ярком дневном свете, когда я закрывал глаза, я сразу же их видел, а если сосредоточиться и повнимательнее приглядеться, я их видел даже с открытыми глазами при дневном свете. Сейчас, кстати, в этом ничего не изменилось – я так же ярко и отчетливо могу видеть их даже при дневном свете. Я их «не замечаю», как не замечаешь то, к чему давно привык – к шуму улицы за окном, например.

Если я сосредотачивался на этих точках, они увеличивались в размере так, словно приближались, яркость увеличивалась. После того, как их яркость достигала определенной степени, вся область «зрения» словно взрывалась, темнота перед глазами сначала приобретала глубину и объемность, после чего исчезала, и перед собой я видел (с закрытыми глазами) очень яркие, переливающиеся исключительно яркими и живыми красками узоры. В этом не было ничего, кроме узоров – как в калейдоскопе. Когда первичный импульс этих узоров иссякал, они размывались и исчезали, а все поле зрения занимало темно-серое пространство, покрытое маленькими колечками – похоже на фото поверхности луны, испещренной кратерами.

Этот образ какое-то время держался, после чего затухал и я засыпал. Со временем стали происходить изменения, которые мне не понравились – пять ярких точек и следующий за ним взрыв узоров наступал практически мгновенно, как только я закрывал глаза, неважно днем или вечером или ночью. Но ночью в темноте, когда я ложился спать, они были особенно яркими, и яркость их сильно увеличилась, причем продолжительность также нарастала, в итоге я мог часа по два-три лежать и мучиться от того, что просто не могу заснуть. С утра я просыпался с трудом, это тянулось на протяжении нескольких месяцев, и я стал уставать. В итоге я объявил войну этим узорам, и когда ложился спать, воображал себе, что беру малярную кисть и широкими белыми полосами замазываю их. Через месяц упорной работы я добился результата, и «полосы краски» стали устойчивыми, сквозь них узоры уже не проникали, и, и я стал нормально засыпать. На некоторое время они исчезли совсем. Через несколько лет мне стало жалко, что я лишил себя таких впечатлений, снова захотел их увидеть но безрезультатно. В юношеском возрасте они снова проявились, но я их уже и не исследовал и не допускал слишком высокой яркости, помня о том, какие проблемы это может принести. Я бы вообще не стал упоминать об этом, но иногда на фоне этих узоров и того поля с кратерами происходили интересные восприятия – один раз я внезапно увидел перед собой (с закрытыми глазами) огромный глаз – во все поле зрения. Это не было воображением – я и не собирался ничего воображать – глаз просто возник и мы смотрели друг на друга. Он был абсолютно реален, я мог его рассматривать и он определенно был «живым» в той же степени, как я считаю живым глаз человека, когда смотрю на него. Меня снова обуял страх и я вычеркнул это восприятие, сильно захотел ничего такого больше не видеть. В другой раз в поле моего зрения (с закрытыми глазами) внезапно образовалась область диаметром сантиметров десять. Это опять таки не было воображением – я даже предположил, что случайно открыл глаза, и проверил мышцами глаз – плотно ли они сомкнуты. Ощущение было такое, словно в веках проковыряли дырку и я именно смотрю и вижу, причем очень отчетливо. Это отверстие было фиолетового цвета, и в нем происходили какие-то действия – полная иллюзия того, как если бы я смотрел на что-то в подзорную трубу – какие-то люди что-то делали, я мог рассматривать детали, переводить «трубу» в стороны.

Еще – иногда перед моим взором возникали свитки, на которых был текст. Эти свитки перематывались передо мной с любой скоростью, с какой я хотел – иногда я полностью останавливал их и просто читал слово за словом, как обычный текст. Я предельно четко видел буквы и слова, я читал их «вслух» (про себя, молча), но при этом я не знал – какой это был язык и не понимал ничего из того, что прочел, хотя при этом была ясность в том, что мне предельно понятно все то, что я читаю. Я так и не смог тогда разобраться в этом двойственном восприятии. Я прилагал усилия к тому, чтобы понять – что же такое я читаю и как при этом у меня есть уверенность, что я очень ясно понимаю прочитанное, если даже не могу повторить ни одного слова из прочитанного. В конце концов мне надоедало решать эту проблему и я возвращался к наиболее комфортному способу «чтения» текстов – свитки начинали перематываться с большой скоростью, а я просто смотрел на это мелькание и было такое состояние уверенности, что я понимаю, впитываю написанное.

Еще странное восприятие – что-то вроде маленьких веретен – они словно «влетали» в меня как рой пчел, и возникала уверенность, что это «знания в концентрированной форме», которые со временем должны в этом месте раскрыться. Я почти забыл об этом, когда однажды вдруг, во время прогулки, возникло очень необычное ощущение взрыва изнутри – словно возникла область интенсивной полноты, возник образ раскрывающегося веретена и мысль «я получил то знание, которое было сосредоточено в этом веретене» - и опять таки я не мог сформулировать ни одного слова – что это могло бы быть за знание.

В таком состоянии я научился слушать музыку. Я мог выбирать любые инструменты и немного управлять «темпераментом» и тембром мелодии. Эта музыка не была похожа ни на что – она была совершенна. Ее красота была непередаваема, она захватывала меня полностью, я испытывал блаженство и плакал, слушая эту музыку, причем я не просто ее слушал, а словно порождал ее сам непонятным мне легким усилием. Я словно вытягивал эту музыку из тишины, как нить вытягивают из ваты – я мог управлять ее потоком, и все же я не сочинял ее. Я мог сосредоточиться и порождать эту музыку почти в любой ситуации, причем когда она звучала, уже через несколько секунд я терял границу между воображаемым и реальным звуком – то есть я воображал звуки только первые секунды, а потом я начинал именно слышать их – была полная, стопроцентная иллюзия, что эта музыка льется вокруг, что все люди ее слышат.

Сейчас мне тоже доступно это.

Наверняка было что-то еще, но я уже не помню – есть только смутные воспоминания. Я многое намеренно вытеснил, чтобы оно не мешало мне в моей бытовой жизни.

Следующий всплеск опытов ВТО был в возрасте 18-22 лет. Полученный опыт был довольно разнообразным, но оставалось прежним одно – доходящий до запредельной интенсивности страх. ВТО тогда случались наплывами – иногда их не было совсем, а иногда на протяжении нескольких месяцев они могли быть почти каждую ночь. Дикий страх, который я при этом испытывал, в конце концов привел меня к тому, что во мне сформировалось интенсивное желание прекратить все это испытывать.

Происходило это по одинаковому сценарию: я ложился спать, на границе между бодрствованием и сном я терял контроль над своим телом, обнаруживал, что полностью парализован, и возникали разные восприятия, которые опять таки сопровождались диким страхом, так как я был полностью парализован и меня это пугало – что я такой беспомощный, и все эти появляющиеся рядом со мной сущности со мной что-то могут сделать. Я многократно совершал сверхусилия и «вставал» из своего тела или выкатывался из него, но это были кратковременные опыты, у меня не хватало сил долго поддерживать себя в этом состоянии, и я снова выпадал обратно в тело.

Из того, что оставило во мне особенно сильное впечатление:

1) Лежа в «парализованном» состоянии, я вдруг отчетливо услышал, как ко мне приближается сзади маленькая девочка – я слышал ее радостный голос, ее шаги, она подходит и уже сейчас коснется меня… и тут меня охватывал дикий страх – вдруг это какое-то злое существо, я ведь тут парализованный... и я напрягался изо всех сил и прекращал ВТО, возвращал контроль над телом. Сейчас это воспринимается как полный кретинизм…

2) Лежа в «парализованном» состоянии, я вдруг отчетливо «ощутил», «знал несомненно, всей шкурой», что надо мной на высоте двух метров зависло нечто – некое невидимое осознание. Я имел непоколебимую уверенность в том, что «это нечто» - именно осознание, причем фантастически более мощное, мудрое, чем я мог себе вообразить. Я чувствовал себя перед ним, как муравей перед Эверестом. Я испытал и страх, как обычно, и сильное стремление, любовь к этому существу, я был испуган и восхищен его беспредельной мудростью.

3) Лежа в «парализованном» состоянии, я впервые испытал сферу пустоты. Это восприятие формировалось постепенно – сначала я ощущал только переднюю стенку, причем это не было сферой – некий объем неправильной формы. Потом это восприятие укреплялось и превратилось именно в сферу, и я стал его испытывать даже при обычной жизнедеятельности – всплесками на несколько секунд, сопровождавшимися необычной анестезирующей безмятежностью.

4) Мы с моим другом пошли спать в лес – я хотел, чтобы он присутствовал при моем чтении свитков и записал то, что я буду ему говорить (я мог произносить прочитанное вслух по мере чтения). Я лег и стал сосредотачиваться, но ничего не получалось. Через полчаса друг устал, и мы решили лечь спать. На грани засыпания я вдруг вошел в это состояние и захотел потормошить его, дать понять, что я уже готов, чтобы он слушал. Я протянул к нему руку, и в этот момент вдруг произошло нечто необычное – он словно «отъехал» от меня на 10-20 метров в сторону, и я оказался один под открытым небом. Я испытывал чувство красоты, предвосхищения, перемежающихся, как обычно, страхом. Уже была ночь, но я стал все видеть вокруг себя очень отчетливо словно сквозь темноту. Я лежал на спине, смотрел в небо, и тем не менее видел все вокруг себя. В небе над собой я заметил золотую точку. Она быстро увеличивалась в размерах, словно падала вниз, и стала похожа на золотой шар, исключительно ярко сияющий. Он упал прямо на меня, и дальше я ничего не помню.

Опыт осознанных сновидений начался с…

*) Обнаружил, что если после того, как я совершил открытие, я сразу записываю его, то открытие гораздо быстрее забывается, чем если не записывать. Механизм простой – как только я его записал, я сразу же «успокаиваюсь», мол открытие сделано, записано, теперь оно никуда не денется, приду домой, запишу его в открытия, попереживаю еще… В итоге остаются лишь слова, конечно же, а само открытие улетучивается – дома я тупым взглядом пялюсь в написанное, а там лишь слова, конечно же, поскольку я уснул в довольстве в тот момент, когда сделал запись, не стал прикладывать усилий к тому, чтобы многократно пережить его, переоткрыть тут же еще несколько раз. Провел эксперимент – перестал сразу же записывать открытия – в результате чувствую себя как тигр, прижавший лапой к земле мышь, а не как рыболов, у которого рыба уже на крючке и можно расслабиться. Чуть уберешь лапу в сторону – и мышь исчезнет. Я запоминаю открытие, проговариваю резонирующие слова, «пропитываюсь» им, перепроживаю многократно, и уже только через полчаса или час заношу его в список и фиксирую. Если открытий несколько – я прилагаю усилия, чтобы ни в коем случае не забыть их, а в результате получается так, что я как бы краем глаза постоянно слежу за пойманными мышами, не отвлекаюсь или отвлекаюсь ненадолго, постоянно возвращаюсь – все это приводит к закреплению открытий, к памятованию о них.