"Эмили Листфилд. Деяния любви " - читать интересную книгу автора

Они колебались, поцеловаться на прощание или нет, и в конце концов
просто пожали друг другу руки, и она проскользнула в дом.

Энн лежала на широкой кровати в темноте и не могла заснуть. Она
передвинула подушки, обложилась ими, чтобы не чувствовать полного
одиночества, переменила положение ног, попыталась думать о другом. Ничего не
получалось. Она включила свет и, сняв трубку с телефона на тумбочке,
медленно набрала номер.
Она всегда радовалась, что ей удалось внушить другим, будто она сначала
бросила работу из-за Теда, а не возвращалась к ней раньше из-за девочек. Она
даже приукрасила эту легенду несколькими колкостями, выражавшими обиду и
негодование, и он не слишком возражал; это была одна из мелких уловок брака,
с которым они оба могли смириться. Но на самом деле у нее просто получалось
не слишком хорошо, и уйдя, она почувствовала тайное облегчение, потому что
ей не хватало одного качества, возможно, самого важного, - способности
забывать, умения соблюдать дистанцию. В первые годы она просыпалась почти
каждую ночь, потому что мысли о пациентах, за которыми она ухаживала, не
давали ей покоя, не могла уснуть от тревоги, терзалась, пережили ли они эту
ночь, или, как иногда случалось, она придет и увидит пустую койку или, еще
хуже, - совершенно незнакомое лицо. В особенно тяжелые ночи она тайком
прокрадывалась вниз, пока Тед спал, и, подражая голосу родственницы - тетки,
которая весь день проплакала в комнате для посетителей, сестры, которая
требовала от дежурного врача сделать еще один обезболивающий укол, - звонила
в госпиталь узнать о состоянии больного. Иногда она обнаруживала, что Тед
стоит на пороге комнаты, сердито глядя на нее, и она обещала больше так не
делать, но не могла сдержать слова.
Она надеялась, что прошедшие годы что-то изменили, и действительно, за
те восемь месяцев, что она проработала, вернувшись в больницу, ей, кажется,
удавалось поддерживать хрупкое равновесие между заботой и забвением, если не
с легкостью то, по крайней мере, с неким сознательным профессиональным
умением. До вчерашнего дня, пока восьмидесятитрехлетний старик, который
скатился по двум лестничным пролетам, не попал на койку номер семь, одну из
трех коек для безнадежных в ее палате. Исхудавший старик, она видела с
другого конца палаты, как его тонкая рука с обвисшей кожей медленно
поднималась вверх дюйм за дюймом, другие сестры тоже неотрывно, как
завороженные, смотрели на это слабое проявление жизни, на эту руку, воздетую
к потолку, к Богу. Энн подошла и, склонившись к нему, услышала отчетливый
шепот: "Мне нужно пописать". Ей удалось запихнуть его серый сморщенный пенис
в пластиковый сосуд, в который он выдавил полграмма мочи, а потом прижал его
к груди - единственное свое несомненное достояние. "Я много дней ничего не
ел, - жалобно сказал он ей. - Пожалуйста, покормите меня чем-нибудь".
- Городская больница. С кем вас соединить. Алло? Городская больница.
Она повесила трубку, выключила свет и снова погрузилась в темноту.

Солнце всходило над горой Флетчера в расширявшемся розовато-сером
ореоле, заливая светом густой сосняк позади них и раскинувшиеся внизу луга,
усеянные молочными фермами. Тед потянулся, выбросив руки вверх, к небу,
наслаждаясь прикосновением холодного влажного воздуха к небритому лицу. В
нескольких шагах от него Эйли пыталась собрать свои густые темно-русые
волосы в хвост на затылке. Было в ее движениях что-то щемяще женственное,