"Холли Лайл. Дипломатия Волков (Тайные Тексты-1) " - читать интересную книгу автора

В тоненьком и нерешительном детском голоске слышалась надежда. Такой
голос сокрушил бы даже каменное сердце, какого не было у Маркуи. Впрочем,
печально поглядев на нее, он ответил:
- Отпустить тебя я не могу, хотя, посмей я только, на все не ушло бы
даже мгновения.
Она вцепилась в решетку и с отчаянием впилась в него глазами.
- Ну почему? Ты же знаешь, что твои хозяева захватили меня не по праву
и что поведение их просто позорно.
Эти слова Маркуи сказал ей несколько дней назад и теперь сожалел о
них. Нечего сомневаться, мысль абсолютно правильная, но если она
проговорится кому-нибудь из Сабиров о его поступке, голова его будет
красоваться на шесте возле западных ворот Дома этой Семьи.
Она пригнулась и молвила шепотом:
- Если ты поможешь мне, то получишь от Галвеев все что пожелаешь.
Он пододвинулся к ней, не переходя, впрочем, запретную зону,
обозначенную врезанной в каменный пол чертой, и ответил негромко, моля о
том, чтобы его никто не услышал:
- Я знаю об этом, но тем не менее не могу отпустить тебя. Не из страха
за собственную жизнь - я боюсь за родителей. И отец, и мать работают на
кухнях Сабиров. Если я отпущу тебя, то - останусь ли здесь, убегу ли вместе
с тобой - моих родителей казнят в тот же самый миг, когда станет известно о
моем предательстве.
Умолкнув на миг, он уточнил:
- Нет, не так. Сперва Сабиры будут пытать их, а потом убьют.
Девочка поникла и съежилась прямо у него на глазах.
- Так вот как, значит. Ты был моей последней надеждой. А говоришь
точь-в-точь как все пятеро стражников, что караулили меня: "Я бы мог, но
тогда они убьют мою семью... или мою жену... или сестру".
Она вдруг показалась ему разгневанной.
- По-моему, Сабиры сами научили вас, что надо говорить, если пленники
станут просить о помощи, только я посоветовала бы им побольше разнообразия.
Он удивился. Неужели девочка решила, что он обманывает ее? Покачав
головой, Маркуи едва не переступил черту, чтобы подойти к ней поближе и
объяснить, но вовремя вспомнил и не сделал этого.
- Девочка... - сказал он. Она оборвала его.
- Даня. Меня зовут Даня. И я хочу, чтобы ты запомнил мое имя, потому
что не хочешь помочь мне. Запомни его, и, когда они сделают со мной то, что
собираются сделать, мое имя и лицо будут преследовать тебя всю оставшуюся
жизнь.
Отступив от прутьев решетки, она упала ничком в солому.
Тюремщик вздрогнул.
- Даня, ты думаешь, что мы все рассказываем тебе одну и ту же
историю... но это не так. Как, по-твоему, Семьи добиваются верности от
своей охраны, а? Тебе не приводилось думать об этом. Они выбирают лишь тех
из нас, у кого есть что терять... точнее, кого терять. И с того самого дня,
когда мы надеваем вот эти мундиры, они стараются, чтобы нам было ясно: мы
взяты на службу из-за наших любимых, и они станут нашей платой за ошибку.
Даня перекатилась на спину и села. Яростно поглядев на него, она
смахнула с лица пряди волос.
- Быть может, так принято у Сабиров...