"Борис Лисицын. Лиловая мгла ("Возвращение Ктулху") " - читать интересную книгу автора

абсолютны, что они не касаются Неименуемого, пришедшего из Иного континуума,
что Его власть лежит за гранью разумности и порядка нашего мира. И еще я
понял, что, впустив Его сюда, я совершил самый страшный грех, коему нет и не
может быть прощения...
- Mi ez?[4]! - истерически выкрикнул Иштван. Новое потрясение на
секунду заставило его вернуться к истокам - к родному языку, на котором он
не говорил уже добрый десяток лет.
До сих пор затрудняюсь ответить на вопрос, результатом чего стало
увиденное нами на месте сарая Хартли явление. То ли импульс новой жизни - то
есть псевдожизни - заданный пришельцем в этой точке, был слишком силен, то
ли он еще не научился правильным образом воссоздавать ожившие формы - так
или иначе, сарай превратился в немыслимую монструозность, описать которую
весьма затруднительно. Над крышей здания на высоту футов в сто поднялся
ствол неимоверно уродливого дерева, кажется, отдаленно напоминающего вяз или
бук и при этом совмещающего в себе черты всех окрестных деревьев,
кустарников и трав. Их ветви, стебли, листья и соцветия усеяли поверхность
ствола безо всякой системы. Кривые сучья, подобные когтям ужасного демона,
простирались во все стороны на расстояние в два десятка ярдов, сросшись с
прочими ожившими в округе растениями. Еще более отвратительным было то, что
на некоторых ветках, словно приклеенные, торчали тушки каких-то птиц,
которых уже было практически невозможно идентифицировать.
А верхушку сатанинского дерева увенчивала голова коровы (мне
вспомнилась сцена, как сопровождавший меня в хлеву фермер отрубил корове
голову - мы-то наивно полагали, что после этого с ней больше не случится
ничего ужасного), соединенная с... Господи Иисусе, даже по прошествии
стольких лет меня мутит от этого воспоминания... с верхней частью
человеческого тела, в свою очередь скрепленного тысячами ростков со стволом
дерева. Чье это было тело, я, к счастью, точно не знаю.
Со своей огромной высоты голова чудовища уставилась на нас, а затем из
ее пасти вырвался вопль, от которого мы, не раздумывая, со всех ног
бросились бежать, куда глаза глядят. Глухой и низкий, он как будто бы
исходил из очень глубокого колодца и явно не мог принадлежать ни одному
земному существу. Боже милосердный, избавь меня от каждодневного отголоска
этого вопля, что по сей день звучит в моем мозгу, раздирая его, словно
раскаленными клещами.
Из-за застилающего все вокруг дыма и лилового тумана мы почти не
видели, куда бежим, и тем неожиданнее стал сильный удар, пришедшийся по уже
пострадавшей части моей головы. От второго такого насилия я моментально
лишился чувств и, как подкошенный, рухнул на землю. Раздавшиеся почти
одновременно ругательство Иштвана и шум падения свидетельствовали о том, что
моего друга постигла та же участь.

V

Голова еще продолжала раскалываться от невыносимой боли, но я уже начал
потихоньку приходить в себя, и первым побуждением было удостовериться в том,
что я нахожусь на безопасном расстоянии от любых оживших существ. Обнаружив,
что чьими-то заботами мы с Ферьянци перенесены в центр большой выжженной
пустоши, расположенной на довольно большом удалении от деревни, я немного
успокоился, как вдруг с удивлением отметил, что мои руки и ноги крепко