"Дмитрий Липскеров. Осени не будет никогда" - читать интересную книгу автора

своим товарищем.
- Яичница! - кричал кто-то.
- Глазунья!
Старшие школьники ежедневно вытрясали из Слизкина по пятнадцать копеек,
которые бабка Нина выдавала внуку на стакан чая и булочку-калорийку.
- Давай бабки, Слизя! - обычно требовал восьмиклассник по кличке
Светофор, прозванный так за свой баскетбольный рост. Впрочем, в поселке
Шишкинское баскетбольной секции не имелось, и Светофор развлекался тем, что
после лишения рыжего малявки пятнарика сажал того на ветку березы, растущую
выше, чем на два метра от земли.
Отчаянные рыдания рыжего Андрюши никак не трогали почти двухметрового
пацана. Светофор, засунув руки в карманы, удалялся вразвалочку, в центре
своей компании, пить пиво.
Самое страшное унижение, которое случилось с Андрюшей Слизкиным,
пришлось на пору его полового созревания.
Ему нравилась девочка по имени Катя, но совсем издалека он ей
симпатизировал, даже флюид не пускал, факультативное чувство имел, зная, что
никогда!..
Ходил на почтительном расстоянии, смотрел издалека, ни разу не
скрестившись с ней взглядами.
А по ночам она ему снилась, да так жарко и явственно, что все утро
приходилось застирывать простыни.
Бабка Нина не могла нарадоваться на внука, рассказывая, что кровиночка
такой хозяйственный растет, такой помощник, что всю свою одежду и даже
постельное белье сам стирает.
Слизкина к тому времени освободили от физкультуры навсегда, найдя в
костях какую-то болезнь, которая развивалась медленно, но обещала быть
неизлечимой и годам к сорока привести к инвалидности.
За свободу от физических упражнений Андрюшу Слизкина иногда заставляли
убирать раздевалки в физкультурном зале, что он делал старательно.
Как-то раз, вымыв мальчиковое помещение, он сменил в ведре грязную воду
на чистую и толкнул широкими бедрами дверь девичьей переодевалки.
От хорового девчачьего визга он выронил ведро, обернулся и увидел
вспышкой, смазанно, своих неодетых одноклассниц, среди которых прикрывалось
руками и его любовное недостижимое.
И именно она сказала эту фразу, которая и через много лет звучала
корабельным звоном в его веснушчатых ушах:
- Не бойтесь, девчонки! Это - Лиза! У него яиц нет. Он еще в пятом
классе их о коня разбил!
После этого Катя, а за ней и все остальные девчонки, решили Лизы не
стесняться, переодевались, не замечая его бордовых от стыда щек, сверкая
голыми попками, дразня созревающими грудками.
Он чуть было не умер тогда. Бегал вокруг поселка часа два, пока не
наткнулся на одинокий стожок сена, в который зарылся от всего мира,
переживая самый большой человеческий позор, так ему тогда казалось...
Неожиданно, обессиленный нравственными муками и двухчасовым бегом, он
заснул, и ему пригрезилось ровно то, что еще несколько часов произошло с ним
наяву.
- Да у него яиц нет! - смеялась голая Катя. - Нету! Нету!
Слизкин проснулся от повторного ужаса, обнаружив в штанах липкий