"Дмитрий Липскеров. Осени не будет никогда" - читать интересную книгу авторатайному месту под паркетом, где хранился его мешок с мирозданием. Вытащил
богатство из тайника и разделся догола. Пощупал себя и насчитал четырнадцать болезненных мест. Вот это отдубасили, подумал Вова, борясь с болью и головокружением... Он поддернул длинным ногтем веревочку на мешке и осторожно достал охапку нежно пахнущих листьев. Как живые, подумал, и посчитал... Пятнадцать, обрадовался. Четырнадцать к ранам приложу, и один еще останется. Не должно быть в мешке пустоты, как и в небе. Хоть одна звезда, но должна быть видна в ненастье! Вова Рыбаков облепил себя своим богатством и уже через пять минут заснул спокойным сном, в котором даже старик бородатый ничего не просил, так, лишь глазами строил!.. Он проснулся от солнечного света, бьющего по глазам, содрал с себя засохшие листья, не обнаружив более ран, лишь покраснение кожи одно. Поднялся на ноги, и так захотелось ему принять стакан, аж до хруста в костях! Огляделся вокруг - ни одной картинки, даже набросочка единого!.. Стал судорожно штаны натягивать тренировочные, так как выходные кровью были пропитаны, надел исподнюю майку, всунул ноги во вьетнамки, скоренько вышел и помчался к сто пятьдесят третьему. Зойка добрая, думал Вова на бегу, дыша тяжело, как старая псина. Зойка в долг даст! Она знает, что я отработаю!.. Зюкина в сей момент сидела с сослуживцами в подсобке и с грустью обсуждала свой переезд в город Нью-Йорк. - С легкими у меня что-то, - призналась продавщица. - Врачи - А наше море хуже? - поинтересовался кто-то. - Лучше! - патриотично заявила Зойка. - Лучше! Но море не океан, и придется оставить Родину, пока болезнь не отступит... Дальше поговорили об американской медицине, которая, конечно, впереди нашей, обсудили, чего закупать на проводы, а потом коснулись прикормленного Зюкиной бомжика, который, получается, сиротой остается. - Мы его не бросим! - дружно пообещали. - К батюшке отведем!.. Зюкина грустно улыбнулась, сделала скорбное лицо и поведала торговому собратству: - Умер мой бомжик!.. Двинулся на тот свет!.. Хоть и пьянью был, но с душою светлой! - Да, вон, он бежит! - заметила продавщица бакалеи через витрину. - Кто?!. - не поняла Зюкина. - Да, бомжик твой, мертвый! - Где-е-е... - прошипела от ужаса Зинка, хотя уже сама видела прыгающего по тротуару Вову. - Мертвый, а прыгает, как заяц! Зюкина хотела было бежать, но ужас сковал все ее тело сверхпрочным бетоном, она стала похожа на монументальную женщину, произведенную на свет скульптором Мухиной, и сидела на стуле прочно, как будто в Третьяковке на постоянной экспозиции! А Вова вбежал в магазин, и, не в силах молвить что-то, дышал загнанным мерином и хлопал страдальческими глазами. Зинка перешла из твердого состояния в медленно тягучее. Принялась |
|
|