"Дмитрий Липскеров. Последний сон разума (роман)" - читать интересную книгу автора

очень больно, отчего татарин ойкнул и ускорил шаг.
- Вороны! - внезапно понял он. - Почему они не каркают?
Включи сейчас кто-нибудь прожектор и направь его в сторону помойки, этот
созерцатель застал бы странную картину. Через свалку бежал старый человек,
прикрывая голову руками, а над ним молчаливо вилась туча черных ворон,
каждая из которых стремилась зацепить острым клювом какую-нибудь часть тела
спешащего, отчего тот взмахивал, отбиваясь, локтями или резко отшатывался.
Но никто прожектора в сторону свалки не направлял, а потому Илья бежал
сквозь темень, слегка подвывая, так как одна из тварей откусила ему кусочек
мочки уха и унесла его плоть в поднебесье.
- Брысь! - шикал татарин и уже видел спасительный рубеж, за который
вороны обычно не совались. - Брысь!!!
Никто не заметил, как окровавленный человек поднялся в лифте в свою
квартиру и устремился прямиком в ванную комнату, где осмотрел себя в
зеркало, найдя лицо истерзанным вороньими клювами, а одежду попорченной
птичьими когтями.
Он некоторое время сидел на краю ванны, отдыхая и восстанавливая дыхание,
потом, решив умыться, открутил ручку крана до отказа, но горячая вода не
пошла, как, впрочем, и холодная.
Илья более не ругался, а принял свою судьбу, какая она есть на этот
момент, и внезапно решил отправиться в карьер, умыться в искусственном
пруду.
Татарин достал полотенце, завернул в него кусок мыла и, прихрамывая,
вновь погрузился в лифт, спустивший его к первому этажу. Подъезд предлагал
своими распахнутыми дверьми выход в темную, почти непроглядную ночь, куда и
устремился раненый Илья.
Он пошел кружным путем, дабы не рисковать и не подвергнуться второму
нападению взбесившихся ворон. К слову, он совсем не злился на птиц. Обходя
всякие железяки, встречающиеся по дороге, он чувствовал лишь саднящие
царапины на теле и кровь, спекшуюся вокруг ран. Ему очень хотелось умыться!
Воды он не увидел, а почувствовал водоем носом - прохладный в эту осеннюю
ночь, но такой привлекательный, способный принести телу облегчение.
Внезапно вышла луна, и татарин, задрав к небу голову, обнаружил, что
сегодня полнолуние и на земном спутнике отчетливо видны рытвины, совсем как
на лице человека, переболевшего оспой.
Илья опустил голову и засмотрелся на лунную дорожку, пересекшую воды
карьера от одного берега до другого, и ему внезапно, почти до физической
боли в теле, захотелось погрузиться в эту прохладу по горло и поплыть.
Это желание было столь странным, столь неожиданным для старого татарина,
так как с момента гибели Айзы, уже много десятков лет, он никогда и нигде не
купался. Ни в морях, ни в речках. А тут вдруг такая непреодолимая сила
потянула его к воде, что он стал незамедлительно раздеваться, складывая
одежду на большой валун, вросший наполовину в песок. Он снял рубаху, цокнув
языком, когда ткань оторвалась от раненного места, затем брюки и, на
мгновение замешкавшись, трусы.
И опять-таки, если бы был свидетель, то он бы увидел бледное голое тело
старика, стоящего возле самой кромки воды. Тело было освещено лунным
потоком, и подглядывающий удивился бы многообразию не только свежих ран на
руках и ногах, но и огромных белых рубцов по всей груди и спине старика,
словно тот в давние времена побывал в лапах медведя или был изрешечен