"Дмитрий Липскеров. Сорок лет Чанчджое" - читать интересную книгу автора

несет ведро, в которое будет складываться будущий улов из
мелких щучек, плотвы и окуней... Они дойдут до рукава речки,
совсем узкого, так что его можно перепрыгнуть, Евдокия
Андреевна поднимет юбки и войдет в воду, забегает, мутя ее,
поднимая со дна ил, а когда вода возмутится окончательно и рыба
в ней заблудится, то настанет черед и его, Ренатова, залезать в
воду по пояс. Они расправят бредень и пойдут не торопясь к
кривой иве, где и вытащат бредень на берег. А в нем будет
трепыхаться рыбка, которая станет впоследствии основой душистой
ухи, наперченной и густой. До отставки капитан Ренатов был на
службе в интендантстве дивизиона генерала Блуянова, заведовал
складами с военной амуницией и просидел на этой должности семь
лет. До него так долго никто не удерживался на этом месте,
неизбежно проворовываясь и попадая под суд военного трибунала.
Воровали все, что под руку попадало, от сапог до чехлов к
ружьям. Брали даже пуговицы к зимним солдатским шинелям, в пуде
которых не было и грамма драгоценных металлов, ■ переплавляли на
грузила и продавали по копейке... Впрочем, судили за это
нестрого, чаще пороли с серьезом и отправляли в ссылку, нежели в
тюрьму, оправдывая воровство национальной русской чертой: мол,
слаб русский до чужого, особенно когда этим чужим приходится
заведовать. Но с приходом капитана Ренатова в дивизион Блуянова
воровство в интендантстве пошло на убыль, а впоследствии и вовсе
извелось, так как Ренатов был честен, хорошо вел учет и спуску
вороватым не давал. К концу седьмого года службы лично сам
Блуянов наградил капитана Ренатова медалью, расцеловал его
троекратно и поблагодарил за упасение имущества русской армии, а
через месяц также собственноручно подписал приказ о
демобилизации Ренатова, поясняя тем, что время мирное, войны не
предвидится, мужского населения прибывает, а потому
сорокашестилетний капитан может отдыхать на пенсии хоть до
смерти, если ему заблагорассудится... Ренатов объяснял свою
отставку очень просто: нужно было освободить кому-то место ■
тому, кто засунет руки по локоть в армейскую казну и будет
кормить как генерала Блуянова, так и весь его штаб. Впрочем,
Ренатов не судил строго Блуянова, оправдывая его той же
национальной чертой; к своей службе относился равнодушно, хоть и
исполнительно, а потому без недовольства ушел на пенсию, чтобы
быть поближе к Евдокии Андреевне, своей законной жене, и жить
простым гражданином отечества на краю старинного русского
городка Чанчжоэ. Солнце неизбежно клонилось к закату, окатывая
пригорок багрянцем, а Ренатов, не меняя позы, оглядывал в
бинокль окрестности и вяло размышлял о приближающейся старости.
Ведь нет в ней ничего такого уж страшного, думал отставной
капитан. Если ты здоров, если под боком у тебя Евдокия
Андреевна, пухлая и приятно пахнущая, если есть двухведерный
самовар, в боках которого неизменно полощется закат, то и
старость не пугает... Да и сорок восемь лет ■ не старость.
Сорок восемь лет ■ это даже еще совсем средний возраст для
мужчины, еще мышцы не совсем одрябли, нет холода в костях по