"Валерий Липневич. В кресле под яблоней (повесть) " - читать интересную книгу автора

Купалу - только разок и расщедрились. Если не в состоянии придать жесту
достойную длительность, то лучше обойдись без жеста. Краткости не простят.
Хотя в виде компенсации господин Е. Б. мог бы как-нибудь распорядиться,
чтобы залили в криницу и чистого спирта. Это обошлось бы ему долларов в
двести, а славы было бы на века.
Первым обнаружил бы чудо природы Володя - он каждое утро ходит с
пластиковой бутылкой за водой. Глотнул бы, еще мрачный со сна и в думах о
насущном похмелье. "Не понял!" - со своим привычным ударением на втором
слоге. Внимательно оглядел бутылку. Глотнул еще разок, настороженно.
"Е-мое!" Сделал пару глотков посмелее. Опять оглядел бутылку, заулыбался.
Потом приложился основательней. С трудом оторвался, ласковым взглядом обвел
все вокруг. Наклонился над бетонным кольцом, тоже учуял живительный,
бодрящий запах. Увидел лягушку с беззащитно-белым животиком кверху - ясное
дело, непривычные к такой жидкости. Продолжая улыбаться и понемногу
потягивая, вдруг задумался. Напьешься, будешь рассказывать - никто и не
поверит. Спьяну, мол, и не такое пригрезится. Рванулся в ближайшую хату, к
Ивану, что присматривает за музейным экспонатом.
Иван пристал к соседке Ире лет пятнадцать назад, когда она после долгих
странствий по просторам нашей тогда еще советской родины вернулась домой.
Была она в семье самой красивой, вся светилась нежностью и добротой. Таких и
за порог нельзя выпускать, не то что в белый свет. Однако вариантов не было:
восемь классов с плеч - и вперед, в люди. Окончила в Минске кулинарное
училище. Потом
Севастополь, БАМ. Периодически мелькала дома - каждый раз с новым
мужем. Родители растили ее первого сына. Потом наконец вернулась еще с
одним, но уже насовсем.
"Пуздрочка, - расплылся в улыбке старый Александра (все дети от второй
жены были у него под кличками), - вот и ты! Дождался наконец!
Думал, уже не увижу..." Выйдя на пенсию, он постоянно пребывал в
состоянии приятной расслабленности - самогоночка своя, не нормированная. Он
прошел всю войну, был ранен, выпустил в мир одиннадцать детей, перевернул на
тракторе полземли и теперь мог позволить себе расслабиться, пускать
оставшиеся годы, как песок сквозь пальцы. Да и на пенсии хватало работы.
Никогда не брал коня в колхозе - буду им еще кланяться! Всегда под лопату
посадит и с лопатой выкопает свою картошку. А кусок не маленький - с
полгектара.
Дети выросли такие же работящие, основательные. Институтов не кончали,
все те же восемь классов и училище. Тем не менее со всеми жизненными
задачами справились: создали семьи, вырастили детей. В основном у всех по
двое. Только у самого могучего, поскребыша - мать родила его в сорок пять, -
трое. Никто не сидел, не пьянствовал.
Лишь Ира, связавшись с Иваном, нарушила семейную традицию. Но вот уже
год, как Ира не пьет. Закодировалась. Новость эта постоянно возникает в
соседских разговорах - хорошие новости не портятся.
Купила в дом цветной телевизор - больше для Ивана, чем для себя.
Сделала ремонт, понемногу взялась за воспитание своего бывшего
собутыльника.
Потеряв боевую подругу, он с горя стал выпивать еще больше - и за нее.
Если принять во внимание, что на "Полифеме" Ира стоит у самогонного аппарата
и наливает экскурсантам положенную им для дегустации чарку, то ее поступок