"Виль Липатов. Повесть без начала, сюжета и конца..." - читать интересную книгу автора

сделалось просторным и бесконечным, и даже ближние дома потеряли высоту, а
кедрачи за околицей Таежного совершенно сравнялись с пустошью, и эта
пустынность была такой трогательной и значительной, что Нина Александровна
неожиданно для себя уверенно подумала: "Сейчас в калитку войдет Сергей
Вадимович". И он действительно появился - из клубящегося и лохматого
возникла удлиненная снегом белая шапка, потом высокие белые плечи, потом
сапоги с загнутыми носками, так как и на них лежали холмики снега.
- Зда-а-асте! - насмешливо протянул Сергей Вадимович.- Весь личный
состав гарнизона торжественно отмечает первый снег...
Широко улыбаясь, он поднялся на крыльцо, встав рядом с Ниной
Александровной, задумался. Снег падал все медленней и медленней, снежинки
все укрупнялись, превращались в лепешки, и вскоре лицо Сергея Вадимовича
покраснело от здоровья, а когда муж снял шапку, Нина Александровна
несказанно удивилась: "Да он рыжий!" Нину Александровну внезапно охватило
волнение. "Муж! Это мой муж!" - подумала она и сняла платок с головы,
наверное, для того, чтобы были видны ее длинные и густые волосы. Несколько
минут прошли в тишине и праздничной торжественности первого снега, затем
Нина Александровна подняла руку и осторожно положила ее на заснеженное плечо
мужа.
- Ты вот тут стоишь посмеиваешься,- сказала она,- а не знаешь, что к
нам сегодня собирается с визитом сам Анатолий Григорьевич Булгаков...
...Бывший главный механик сплавной конторы явился часа через два, когда
Сергею Вадимовичу полагалось идти в поселковую баню, а Нина Александровна,
чтобы оставить свободным воскресенье, увлеченно проверяла ученические
тетради. Булгаков, по своему обычаю, пришел с толстой палкой в руках, губы,
нос, руки, ноги, ногти у него были тоже толстые, а в комнату он вдвинулся
так медленно, солидно и кособоко, как входит огромный корабль в тесную
гавань. Ни слова не говоря, Булгаков взглядом выбрал стул, на который хотел
бы сесть, и вид у него был такой, что приглашение сесть на другой стул он
посчитал бы оскорблением. Сев и удобно поставив палку между ног, бывший
главный механик сплавной конторы поочередно оглядел хозяев дома, нахмурился
и снисходительно произнес:
- Желаю здравствовать! Прошу не беспокоиться: я только на секундочку...
Он был такой многозначительный и напыщенно-глупый, что Сергей Вадимович
мгновенно пришел в самое крайнее легкомысленное настроение - развалившись в
низком кресле, скрестил руки на груди, театрально насупился и угрожающе
задрал на лоб левую бровь:
- Чем могу служить, коллега?
- Я пришел для углубленного разговора,- непривычно тихо сказал
Булгаков.- Вы, товарищ Ларин, сравнительно молодой человек... Да, да и еще
раз да! - Он строго посмотрел на Сергея Вадимовича.- У моей семьи уже
никогда не будет благоустроенной квартиры, если новый дом получите вы... У
меня на руках, так сказать, пятеро иждивенцев, и никто из нас не жил никогда
с ванной и санузлом.- Его голос зазвенел.- Вы еще так молоды, что успеете
вкусить, как говорится, плоды цивилизации, а я... Или сегодня, или никогда!
Проговорив это, Булгаков опустил голову, болезненно сморщившись, трижды
постучал тяжелой палкой по гулкому полу и окончательно замолк. Такого
Булгакова - тихого и сутулого - Нина Александровна никогда не видела, так
как бывший механик сплавной конторы всегда разговаривал начальственным
басом, употреблял энергичные короткие предложения, при рабочих-мужчинах