"Виль Липатов. Глухая Мята (повесть) " - читать интересную книгу автора

и, поняв, в чем дело, одновременно отворачиваются от тракториста.
- Блокнот у тебя, Витя?
- У меня, Боря, - отвечает Гав, вынимая из заднего кармана лыжных брюк
аккуратный, перетянутый резинкой блокнот. Они читают хором: - Сто
восемьдесят шесть!
- Ну вот! - говорит бригадир Семенов. - Вопрос ясен!
Федор Титов срывается со скамейки; он словно кипит, подвижный и
быстрый, как ртуть. Пробегает по комнате, круто завернув у стены, втискивает
руки в карманы и - застывает.
- Что ты скажешь на это? - негромко спрашивает Семенов.
- К черту! - Голос Титова срывается на крик. - Ничего не хочу
говорить! - Он не сразу - запутался стиснутыми кулаками - вырывает руки из
карманов, сучит в воздухе пальцами. - Это же мелочь! Ты понимаешь, мелочь!
Его крик странен, непонятен для людей, спокойно сидящих в комнате, и
поэтому бригадир Семенов, заталкивая расческу в целлулоидовый футлярчик,
поясняет:
- Титов опять не выбрал в деляне тонкомерные хлысты... Это третий
случай! Оплата за трелевку произведена не будет...
Лесозаготовитель с красивым лицом - механик Валентин Семенович Изюмин -
половинкой лица выглядывает из-за книги, но затем сызнова принимается за
чтение. Лежащий на скамейке Михаил Силантьев круто, тягуче выгибается -
зевает.
- Действительно, мелочь! - говорит он. - Подумаешь, десять хлыстов не
выбрал! В Глухой Мяте леса на всю матушку Расею хватит!.. Ты, бригадир,
лучше об ужине позаботься. Кишка кишке протокол пишет.
Ободренный поддержкой Силантьева, молчанием Гава и Бережкова,
запрятанной за книгу улыбкой механика Изюмина, Федор Титов трагически
потрясает руками.
- Придираешься зря к человеку, Семенов! Кирюху из себя выламываешь! Не
пройдет этот номер! Деньги ты мне уплатишь! - надрывно кричит он.
- Деньги не уплачу! - спокойно отвечает бригадир.
- А надо уплатить! - звонко произносит Силантьев, рывком сбрасывая ноги
на пол. - Мы, бригадир, рабочие права знаем... Походили по белу свету, не
таких начальников видали! - мечтательно, но чуть с издевкой продолжает он. -
Всяких начальников видели, разных калибров... Ты не по карману должен Титова
бить, а воспитывать.
- Это так, как говорится... - изумленно полуоткрывает рот Никита
Федорович.
- Уплатишь, уплатишь! - грозится Федор Титов, все еще бегая по комнате,
и вдруг натыкается на Георгия Ракова. Он сразу опадает мускулами под
сатиновой рубахой, останавливается, точно налетел на стену. Георгий Раков
надменно, презрительно щурится на него, сидит будто изваянный из камня и все
ждет, когда фотограф щелкнет затвором.
- Сядь, Федор! - коротко приказывает Раков. - Сядь, охолонись немножко!
Федор послушно садится.
- Устал, наверное! Отдохни! - Раков делает емкую, уверенную паузу и
только после этого вновь разлепляет губы - все такой же надменный,
самоуверенный. - Деньги с тебя вычтем. Григорий Григорьевич прав -
тонкомерные хлысты надо выбирать. Ты не бригадира, государство
обворовываешь!