"Виль Липатов. Лев на лужайке (Роман)" - читать интересную книгу автора

хорошо натертому паркету - такая была чувствительная.
- У себя, у себя! - зловредно поджимая губы, говорила она всем. - Куда
ж ему еще деваться!
Кузичев! Он сыграет выдающуюся роль в судьбе Никиты Ваганова: только
человек его доброты сделает впоследствии то, чего не сделал бы ни один
редактор... Никита Ваганов мило улыбнулся; ведь это были дни, когда
специальному корреспонденту "Знамени" Никите Борисовичу Ваганову не спалось
и не гулялось: события должны были произойти скоро, буквально на днях, и он
жил напряженно, нервно, взвинченно, хотя внешне это никак не проявлялось и
проявиться не могло - он был слишком сильным человеком, чтобы отпускать
тормоза. Пожалуй, только слегка похудело его лицо в больших очках - доброе
при очках, - пожалуй, стремительнее и энергичнее стала походка. Одним
словом, назревали события, обязанные вознести Никиту Ваганова до статуса
собственного корреспондента газеты "Заря"...

В утро, когда трижды прокричал петух, когда долгожданное начинало
свершаться, Никита Ваганов пришел на работу поздно, в двенадцатом часу, так
как всю ночь работал. Он поднялся на второй этаж, прошел по безлюдному
коридору и только в конце его встретил секретаршу редактора Нину Петровну.
Она ойкнула, прижала руки к груди и начала смотреть на Никиту Ваганова как
на заезжую знаменитость, как, например, на киноактера Вячеслава Тихонова.
Разглядывала очки и губы, подбородок и галстук, прическу и уши. Он
разозлился:
- Раздеться?
Она никак на это не ответила, и Никита Ваганов понял, что на его статью
"Былая слава" о директоре Тимирязевской сплавной конторы Майорове кто-то и
где-то громко отреагировал. Ойканье и рассматривание Ваганова редакторской
секретаршей значило: события уже начали вершиться, происходить с громадной
скоростью, статья "Былая слава" - вот первая ступенька Никиты Ваганова
вперед и вверх! Наконец секретарша Нина Петровна протяжно и восхищенно
сказала:
- Владимир Александрович просил зайти, как придете.
Редактор "Знамени" монотонно расхаживал по кабинету; это не значило
вовсе, что он нервничал, - Владимир Кузичев вообще любил разгуливать по
кабинету: сидящий без воздуха и прогулок, он разминался, гуляя по ковровой
дорожке.
- Садитесь, Никита Борисович! Есть разговор.
Собственно, неизвестно, что произошло бы с Никитой Вагановым, если бы
редактор Кузичев обдуманно и ловко не начал борьбу с директором комбината
Пермитиным. Пермитин надоел, он сидел в печенках, он мешал области работать
и жить, а область была типично сибирской, лесной, и газета "Знамя" писала
преимущественно о лесной промышленности, не зная, как угодить самодуру
Пермитину: хвалишь - захваливаешь, критикуешь - мажешь дегтем. Бог знает,
чего хотел от газеты невежественный директор комбината, и терпение Кузичева
в один прекрасный день и час лопнуло. Сейчас он сказал:
- Пермитин хочет выставить статью о Майорове на бюро обкома, понимаете,
а? Каково, а?
Никита Ваганов спросил:
- На каких же основаниях?
Кузичев улыбнулся.