"Виль Липатов. Еще до войны (Повесть)" - читать интересную книгу автора

одной перины к другой малые ребятишки, сами женщины через перины друг с
дружкой перекликались. Мужиков в этой сутолоке видно не было: которые в
домах затаились, которые на рыбалку сгоношились от бабьего гвалту уехать,
которые сидели на кетском яру, свесив ноги.
На улымской улице в этот час находился только один мужчина - младший
командир запаса Анатолий Трифонов, который пришел из армии недавно.
Прослужил он три года, выучился играть на гармошке, носить хромовые
сапоги, разговаривать вежливо. Носил Анатолий длинную гимнастерку - таких
после войны не стало, - синие галифе, на голове у него, конечно, сидела
бравая пилотка, сбитая набочок в меру, по уставу.
Младший командир запаса Анатолий Трифонов участия в бабском деле не
постеснялся: сам вынес во двор перину для матери Агафьи Степановны, сам
развесил на прясле, сам принес толстую березовую палку и только после
этого пошел прогуляться по улице, соображая насчет женитьбы, так как отец
Амос Семенович потребовал, чтобы младший командир запаса женился, и дал на
это два месяца сроку: "Мать не лошадь, Натолий, чтобы на нас всю жизнь
ломаться!"
Как только младший командир запаса показался на единственной улице
Улыма, палочный стук сделался еще громче - это незамужние девки,
предупрежденные матерями о выходе завидного жениха, взяв палки у матерей,
по перинной мягкости начали стук производить сами. На Анатолия они
пялились открыто, даже покрикивали, чтобы он на их перины обратил
внимание; глаза у девок при этом были круглые, словно у галок, а сами
девки - такие же коренастые и крепкие, как молодайка Ульяна Мурзина: на
щеках арбузная яркость, меж каменными грудями можно зерно молоть, ноги на
земле не стояли, а толстыми корнищами росли из нее.
Анатолий Трифонов по деревне шел неторопливо, наблюдения за девками и
перинами производил степенно, обстоятельно, как и полагается солидному
жениху, про которого в деревне недавно показывали кинокартину
"Трактористы". Младший командир запаса тоже служил в танковых частях,
демобилизовавшись, сел за руль харьковского трактора и на девок
посматривал оценивающе. Глаза у него были прищуренные, коротко обрезанный
нос задран, губы сжаты плотно, точно Анатолий вел вперед свой боевой танк.
Возле дома Капы младший командир запаса немного попридержал строевые
шаги, кося глаза направо, стал выглядывать, есть ли на дворе Валька Капа.
Сначала ее не было - перину выбивала палкой мать, но потом, заметив
Анатолия, мать что-то шепнула младшему сынишке Ваньке, тот живо метнулся
назад, в сенцы, и минуты через три, на ходу застегивая крепдешиновую
кофту, выбросилась во двор сама Валька. Не поднимая глаз от земли, она
взяла у матери палку и давай стегать перину с таким видом, точно и
думать-то не думала о том, что Анатолий Трифонов прохаживается вблизи ее
дома.
- Драсьте, Валентина Борисовна! - из отдаления поздоровался он и
поклонился низко, по-деревенски, сняв при этом пилотку. - Бог, как
говорится, помощь, хотя я неверующий.
- Ой! - как бы испугалась Валька Капа. - Ой! Это вы, Анатолий
Амосович, а я и не вижу... Грех с этой периной: уж така тяжела, така
тяжела... Дравствуйте!
Подумав, младший командир запаса неторопко перешел через улицу, еще
раз поклонившись, положив локти на прясло, послушал, что делается на