"Борис Викторович Липатов. Блеф (Авантюрно-фантастический роман) " - читать интересную книгу автора

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Синдикат Холостяков


1. Натюрморт из декларации, кафе и русского эмигранта

Декларация:
Как жаль, что полисмены не умеют смотреть на жизнь глазами художников, а
художники -- глазами полисменов.
Но, в то же время, если бы так было, значительные события, которым
посвящена эта книга и это доброкачественное начало, утратили бы весь смысл.
Наши симпатии обращены к нашей декларации, наши спины к палящим лучам
солнца, наши каблуки вязнут в асфальте, густом и тягучем, как жевательная
резина.
И в удушающей жаре пробковый шлем постового полисмена раскаляется как
бессемеровская груша, в ушах гудит, в глазах встают картины, достойные кисти
Марка Шагала.
Одинокий полисменовский ум, притуплённый высокой температурой, не в
состоянии уловить пафоса и количества красной и белой краски, полосатой
матрасной краски, годной для украшения улицы национальными флагами, о чём
позаботился муниципалитет по случаю предвыборной кампании.
И в этой пестроте художнику -- необозримое поле для действий, для
высокого анализа. Художнику достаточно нескольких полос -- белых и красных,
прямых или скошенных, чтобы дать синтез спокойного неба с
дисциплинированными рядами звёзд над национальными цветами, ночной покой
мягкой полосатой перины или крутую упругость полосатого тента, протянутого
над столиками кафе, расположенными прямо на тротуаре.
И ножки мраморных столиков, словно копыта буйволов на водопойной тропе,
вязнут в размякшем асфальте...
Но довольно деклараций, довольно медлительности, довольно метафор, троп,
архитектоник, амфибрахиев, калориметров и прочих принадлежностей несложного
повествовательного ремесла. Солнце, линчёванное на подходящей высоте,
ручается за дальнейшую лапидарность.
Кафе.
Под натянутым тентом паллиативная прохлада и невысокие цены. Негр
бесшумно шмыгает среди беспиджачной массы посетителей. Плоскость подноса с
кружками напитков в его руках виртуозно склоняется под самыми непостижимыми
углами.
Негр бегает, разнося на подносе посуду, кексы и сдачу.
Иван Филиппович Сметанин, -- был такой, а теперь, в условиях
американской действительности и репортёрских заметок, им подписываемых, Джон
Ковбоев, -- закатав рукава сорочки до обильно смокших подмышек и роясь
соломинкой в кусочках льда, плавающего в кофе, усиленно сочиняет очередную
небылицу от "собственного корреспондента" из Москвы.
Знает, что редактор мистер Кудри, загнав консервы на сократовский лоб,
перечитывая ковбоевскую сенсацию, вынет блокнот с заголовком: "Советские
утки" и будет сверять стряпню:
1. Взрыв Кремля -- печаталось 4 раза (тема использована).
2. Восстание в Москве -- 8 раз (можно ещё 1 раз).
3. Восстание в Петрограде -- печаталось 2 раза (?).