"Лев Александрович Линьков. Малыш с Большой Протоки" - читать интересную книгу автора

Песню первого глухаря услышали на заре. Сидя на высокой ветке, красавец
петух выгнул шею и начал то щелкать: те-кэ, те-кэ, - то скиркать. Потом он
слетел на снег, распустив крылья, начал кружиться, чертить ими по насту - и
снова на ветку.
Что тут началось! Со всех концов леса, с прогалин, с вырубок, с опушки,
послышалось гордое, призывное щелканье и скирканье соревнующихся друг с
другом петухов-глухарей.
Яковлев и Ермолай до того заслушались весенним, жизнерадостным
концертом, что не заметили, как пролетело время.
- И как только охотники убивают таких красавцев! - сказал капитан. Оба
они любили и знали лес, и это сблизило их.
Великой силой обладает природа! Стоит человеку (если он не сухарь,
вроде старшины Петекова, и не самовлюбленный индюк, вроде повара Сысоева),
стоит человеку попасть в лес, в поле, на реку, пробыть там хотя бы недолго,
и он становится добрее, спокойнее, душевнее, как ребенок, чувствующий всем
сердцем ласку и любовь матери.
И Яковлев с Ермолаем, оставаясь такими, какими они были всегда, в то же
время становились в лесу и другими.
Исчезала официальность в отношениях друг с другом, неизбежная во время
службы на заставе, другим оказывался тут и разговор.
И как-то уже само собой получилось, что на отдыхе в лесу Яковлев звал
Ермолая на "ты", а Ермолай, в свою очередь, называл Яковлева не товарищем
капитаном, а просто Александром Николаевичем.
Любуясь окружающим их миром, Яковлев никогда не упускал возможности
показать Ермолаю, как можно и нужно читать страницы из великой и вечной
книги природы.
Многое было Ермолаю не в диковинку - в соседстве с тайгой вырос! -
однако у капитана был свой особый, пограничный подход к прочтению этой
книги, и тут было чему у него поучиться.
Находя на различном грунте следы разного зверья, Яковлев объяснял, как,
узнать по расположению следов и размаху шагов, спокоен был зверь или
встревожен, а если встревожен, то с какой стороны его спугнули и медленно
или быстро он шел. У оленей, к примеру, чем быстрей ход, тем шире угол
раздвоения копыт.
Чтобы перехитрить пограничников и замаскировать свой след, нарушители
нередко нацепляют на подошвы копыта животных, но человеку никогда не
поставить ногу так, как ее ставит зверь...
На этот раз Яковлев и Ермолай отправились спозаранку на озеро Долгое,
соединенное с пограничной рекой извилистой Большой протокой.
Возвращались домой уже ближе к сумеркам. Лодка неслышно скользила по
тихой воде, зеркально отражавшей облака, подзолоченные снизу последними
лучами солнца.
Ермолай сидел в веслах, Яковлев правил.
Начали сильно надоедать обнаглевшие к вечеру комары.
Целый столб крохотных крылатых кровопийц двигался в воздухе, повиснув
над лодкой.
- А верно говорят, Александр Николаевич, будто изо всех зверей хитрее
хитрого дикий кабан? - спросил Ермолай, зная, как любит капитан всякие
таежные истории. - Будто бы повстречает кабан человека с ружьем и в момент
угадывает, чем у него заряжено ружье - дробью или пулей?