"Лев Александрович Линьков. Здравствуй и прощай " - читать интересную книгу автораодних гимнастерках, умылись снегом.
- На зарядку становись! - скомандовал Потапов. - Не могу я, - отказался Клим. Какая там еще зарядка! Словно пудовые гири привязаны к рукам и ногам. - Полегоньку, полегоньку, - настойчиво сказал Федор. - А то совсем раскиснешь... Вернувшись в чум, они позавтракали остатками вчерашнего ужина, выпили по кружке горячего хвойного отвара из кедровых ветвей. Отвар был горек, как хина, но, как ни противились было поначалу Клим и Закир, Потапов заставлял их ежедневно поглощать по три кружки этого противного пойла. - Или хотите подхватить цингу? - недобро усмехался Федор. - Хотите, чтобы у вас распухли десны и вывалились зубы? В хвое, братцы мои, витамин С... Хвойный отвар, гимнастика и работа! Потапов был неистощим, каждый день придумывая какое-нибудь новое дело. По восемь часов в сутки каждый из них стоял на часах на "Пятачке-ветродуе". Это было утомительно для них, истощенных, почти всегда голодных, но Федор не считался с усталостью. - Что толку для организма в том, что мы стоим на одном месте? - говорил он. - Организму нужно движение, без движения мышцы станут хуже тряпок. Тебя устраивает, чтобы ты был мешком, набитым костями? - ощупывал он бицепсы Клима. И они работали. Они заготовляли впрок топливо, лазая по скалам, сбрасывали с площадки "Здравствуй и прощай" в пропасть снег, расчищали тропу к леднику, укрепляли камнями откос, вырубали из слежавшегося твердого, как лед, снега, кирпичи и выкладывали из них барьер над ущельем. и до блеска начищались пуговицы и пряжки ремней. Пуговицы... Надолго запомнились Климу солдатские пуговицы. Как-то он колол дрова и потерял пуговицу от гимнастерки. - Степы-растрепы мы, а не пограничники! - сердито, почти зло бросил Потапов. Он сразу, едва Клим успел забраться в чум, заметил, что у того не хватает третьей пуговицы сверху. С час, если не больше, копался Клим в снегу, на морозе, пока не нашел ту злосчастную пуговицу. Хорошо еще, что у него толком не росли пока усы и борода, а только юношеский пушок чернел над верхней губой, а то и ему, как Закиру, пришлось бы через день бриться. Сам Потапов брился каждодневно. В первые недели Клима раздражали, даже возмущали "выдумки" сержанта. Казалось просто-напросто несправедливым, что Потапов не разрешает им вволю отдохнуть и выспаться. Кто дал ему такое право? - Больше семи часов спят только старики и лежебоки, - непререкаемо изрекал сержант. Однако постепенно Клим втянулся в заведенный Потаповым распорядок, привык к нему, и работа, бывшая вначале в тягость, представлявшаяся бессмысленной, воспринимаемая как проявление упрямства и едва ли не самодурства Потапова, стала привычной, даже необходимой - в работе быстрее бежало время. К тому же Клим чувствовал, что и в самом деле мышцы его стали куда крепче, и то, что вчера еще казалось непосильным, выматывающим, сегодня не представляло уже такой трудности. Если бы не этот проклятый разреженный воздух, если бы не почти |
|
|