"Гейл Линдс. Мозаика " - читать интересную книгу автора

Стерн везет тебе тот пакет, который пришел к Маргерит?
- Да. Тебе надо будет договориться с ней о доставке пакета сюда во
второй половине дня.
Крейтон ослабил узел галстука и расстегнул воротник. С сыном он
освобождался от публичной маски. Его взгляд стал ровным и жестким.
- А как насчет новости, которую ты подбросил в лондонскую "Санди
таймс"?
- Она должна появиться завтра утром.
Винс источал удовлетворенность. Он любил, когда хорошо смазанные
колесики бюрократии обеспечивают исполнение задуманного в срок, ему
доставлял радость хорошо реализованный план.
- Их репортер проверял источники за границей и здесь, случилась утечка.
Как я понимаю. "Вашингтон пост" и "Лос-Анджелес таймс" сейчас как раз этим и
занимаются, то есть американские репортеры, возможно, тоже учуяли запах.
Разницы в часовых поясах вполне будет достаточно, чтобы наши газеты могли
поместить новость в утренних изданиях. Америка будет полностью готова к той
бомбе, которую Стаффилд взорвет утром.
Главный суперинтендант Скотланд-Ярда Стаффилд невольно оказывался
стержнем, на котором держался их план завоевания президентской должности.
Крейтон усмехнулся:
- Завтра вся грязь этой кампании вылезет наружу.
- Твои телефоны раскалятся от звонков, и твои люди приведут тебя к
победе. Ты их отлично подготовил. Они будут деликатными и не станут отчаянно
трепать имя Дуга Пауэрса. Тебе нужно выглядеть великодушным.
По-президентски. И когда международный коп калибра Стаффилда подтвердит
открывшуюся информацию о Пауэрсе, ты выиграешь с огромным преимуществом.
Крейтон выглянул на улицу через окна, обращенные на запад. Он вдыхал
аромат деревянных панелей. Сколько он себя помнил, ему страстно хотелось
сделать это изящное строение своим, потому что отец так сильно дорожил им. В
нем еще чувствовалось присутствие Лайла. Он занимал площадь около ста
квадратных метров, а стены возвышались почти на шесть метров. Здание было
величественно, как и старик с его честолюбивыми замыслами. Неудивительно,
что оно стало символом семьи.
Крейтон оставил все без изменений - слишком большое кресло цвета
сливочного крема, диван ему в пару. Простой письменный стол с ящичком для
сигар, инкрустированным слоновой костью. Деревянный буфет с цветными
стеклами. Полдюжины кожаных капитанских кресел - он сидел в том, которое
было ближе всего к Винсу. Он мог бы настоять, чтобы его сын пересел с
почетного места главы семейства, но Крейтон гордился тем, что он велико
душнее отца. Кресло было всего лишь символом. Ибо только власть имела
значение. Это напомнило ему о предстоящем прибытии еще одного источника
возможной проблемы - Джулии.
- Мы должны оставить Джулию здесь, - сказал он сыну. - Однажды к ней
уже вернулось зрение. Мы не можем допустить, чтобы это повторилось еще раз.
Может быть, она ничего и не сделает с нашей женщиной, но только дурак может
так рисковать.
- Ты думаешь, она сможет снова прозреть?
- Так мне сказал доктор Дюпюи. Я звонил ему в Париж. Он сказал, что это
наверняка может случаться вновь и вновь, пока зрение не вернется к ней
окончательно. С другой стороны, один приступ в Лондоне мог быть просто