"Гейл Линдс. Мозаика " - читать интересную книгу автораее отпустила мать, потому она и не смогла найти "Стейнвей". Как только ее
наполняла музыка, места ни на что другое не оставалось. Вот почему она накануне натолкнулась на табурет. И вот почему она сейчас не смогла найти рояль. Она вытерла глаза и покачала головой: - Отведи меня обратно за кулисы. И опять направь к роялю. Только так я смогу вернуть чувство ориентации. Пожалуйста, Марша. Если ты не поможешь, я буду спотыкаться повсюду, пока не сделаю все сама. Марша колебалась. - Боюсь, ты покалечишься. Упадешь, как вчера. Не дай бог, сломаешь палец или кисти рук. Можешь навсегда остаться инвалидом и больше никогда не будешь играть. Джулия почувствовала, как ужас охватывает ее. Ни отца, ни матери уже нет в живых. У нее нет ничего, кроме музыки. Но она не могла себе позволить пугаться. - Я не упаду. Просто укажи мне направление. Марша вздохнула, отвела ее обратно за кулисы, затем к роялю и обратно. Казалось, что ноги Джулии запоминают путь. На ходу она чувствовала все неровности деревянного пола. Уши слышали, как звучат шаги, - иногда чистый перестук каблуков, иногда глухой, но чаще нечто среднее. Она прислушивалась к звукам, отражающимся от близкой стены, оборудования или пустой эстрады. В одном месте звуки поглощались, значит, справа от нее толстый занавес. Равновесие тела зависело от мельчайшего поворота или неровностей пола. Эта опытность органов чувств была сродни привычке к использованию шариковой ручки. Когда в ней много пасты, строчка гладко ложится на бумагу. шарик не станет царапать бумагу. Большинство людей думает, что перемены происходят мгновенно. Что паста только что исчезла. Но это не так. Переход к пустоте никогда не бывает мгновенным. Это едва уловимая череда крошечных толчков и трений, которые можно почувствовать и услышать, если вы достаточно чувствительны. То же относится и к ходьбе. Дорога только кажется ровной, и зрячие люди, полагаясь исключительно на свои глаза, не обращают внимания на подсказки, встречающиеся на пути. После трех попыток Джулия изучила путь. Вернувшись в исходную точку, она вновь воспроизвела в голове великие этюды Листа. Они пришли, как приходит взволнованный друг, их сила и роскошная красота находили отклик во всем теле. Марша оставила ее, и Джулия пошла одна. Погруженная в музыку, она считала шаги, отсчитывая их по два в сторону убывания. Потом по одному. Слезы обожгли глаза. Сердитым движением она смахнула их. Не было ни малейшего проблеска света. Она вытянула руку и ощутила холодную, гладкую поверхность своего рояля. Наконец-то она выполнила все правильно. Но где же зрение? Боль пронзила сердце. Добрый ангел, который, вероятно, дал ей зрение в Варшаве, а затем еще раз этим вечером, покинул ее. Она не знала, почему зрение дважды возвращалось к ней. Все, что она могла "видеть" теперь, - ужасная тьма. Вечная ночь обволакивала и душила ее. Прерывающимся голосом она сказала: - Отведи меня обратно, Марша. |
|
|