"Гейл Линдс. Мозаика " - читать интересную книгу авторалиния была занята.
От запаха серы свербело в носу. Наступил вечер. Пока машина мчалась по скоростной магистрали, он сосредоточился на предстоящем разговоре с Джулией. Вопросы складывались у него в голове один за другим, как колода карт. Он нажал кнопку повторного вызова на мобильном. Сердце забилось сильнее, когда на этот раз ему удалось дозвониться. - Квартира Острианов. Женский голос не имел ничего общего с его представлением о голосе Джулии Остриан. Так могла ответить консьержка или горничная. Он решил рискнуть. Если он назовет ее "Джулия Остриан", а не просто "Джулия", то женщина у телефона подумает, что он не знает знаменитую пианистку и не даст ему говорить с ней. Он сказал: - Могу я поговорить с Джулией? - У него возникла идея. - Я старый друг Дэниэла Остриана, ее деда. Не совсем правда, но и не полная ложь. - Вы звоните слишком поздно. Она сейчас уходит... На заднем плане женский голос спросил, кто звонит. - Передайте ей, что я не отниму много времени, но думаю, что ее дед был бы рад моей встрече с ней, - это уже была самая наглая ложь. - Я мог бы прийти в любое время сегодня вечером или завтра. Как ей удобно. Но сегодня вечером для меня было бы лучше. Женщина неохотно повторила сказанное им. И тогда он услышал ответ, на который надеялся. От волнения стук сердца стал отдаваться в ушах. - Мисс Остриан говорит, что сможет принять вас сегодня в семь часов, - Он ответил, что да. * * * 5.40. СУББОТА НЬЮ-ЙОРК Джулия стремилась встретиться с Орионом Граполисом, но вместе с тем у нее были причины нервничать и чувствовать себя вероломной. Три года с ней работал прекрасный психиатр, терпеливо пытавшийся помочь ей победить страх перед зрителями, чтобы вернуть зрение, но его диагноз, похоже, был ошибочным. Не зрители, а что-то другое заставляло ее слепнуть. Она постаралась отбросить мысль о предательстве. Просто ей срочно требуется помощь. Проходя вслед за Нормой через вестибюль здания, она, как экскурсовод, рассказывала ей, где находятся навесы и деревянные детали ручной работы, где гладкий итальянский мрамор выложен в виде черных и белых прямоугольников и где находятся изящные панели из флинтгласа. Образы возникали у нее в голове автоматически, без раздумий. Когда они поднимались в лифте, Норма спросила: - Как вы это все помните? - Я мысленно вижу это. Почти как фотографии. Таким же способом я запоминаю музыку - буквально вижу ноты на нотном стане, хотя я могла никогда и не видеть записи пьесы. |
|
|