"Эдуард Лимонов. Чужой в незнакомом городе" - читать интересную книгу автора

концлагеря, ныне израильского писателя; бывшего советского писателя, позже
антисоветского писателя ("теперь он кажется опять превратился в советского
писателя!") но этот не сможет приехать, его удержали в Германии студенты.
"Точнее, - сказала она, - студенческие экзамены. Он преподает в
университете. Вы не преподаете?"
______________
* Книжная ярмарка.

"Я похож на преподавателя?"
Оторвав взгляд от дороги, она поглядела на меня и рассмеялась.
"Нисколько."
Если у нее и оставались какие-либо сомнения в том, что я, как
выражаются в России, "свой в доску", то после моей удачно
продемонстрированной иронии по отношению к самому себе, сомнения исчезли.
Немногочисленные прохожие на улицах незнакомого города напомнили мне
германцев или австрийцев. Также как и холодные фасады северных
зданий-бараков. Я не сказал об этом координаторше букфэра, ибо уверен что
небольшим северным нациям сравнение их с германцами не доставляет никакого
удовольствия. Ну-ка скажите поляку, что он напоминает вам русского. В
большинстве случаев следствием вашего замечания будет злая фраза, в какой
обязательно будет содержаться слово "курва" (вариант "курва-мать").
Отель оказался современным и равнодушно теплым. Портэрши все оказались
девушками в цвету. Я сразу понял, что они не понимают типов в полиэстеровых
парах и в очках, оправа которых выкрашена самим владельцем очков. Они не
могут классифицировать меня, я это знал, и во все протяжение моего
проживания у них, тон их обращений ко мне будет срываться от пренебрежения
до подобострастия. Такие девушки прекрасно отличают бизнесменов,
пенсионеров, американских и германских туристов, без труда общаются на
нескольких языках с участниками симпозиума полиомиелитологов или
Общеевропейского конгресса производителей свинины, но я был уверен, что
писателей в Тиатэральфаотэль останавливалось совсем немного, а таких
писателей как я, не жило никогда. Светловолосое создание рассеянно вписало
меня в реестр отеля, очевидно грезя в этот момент о миллиардере с большим
членом, который явится однажды и заберет ее из-за конторки в мир
шампанского, цветов и шоколада всякий день. Я не был похож на подобного
типа, посему был встречен вежливо, но равнодушно. С Мириамм мы уговорились
встретиться в семь вечера в лобби.
Номер "315" обладал салоном. Спальня отделялась от салона стеной с
подавляющим воображение количеством ящиков. Пустых, разумеется, в них
путешественник должен был сложить содержимое своих сундуков. Содержимое
гардеробов он должен был вывесить в несколько шкафов, занимающих стену у
входа. Имелись: кухня с четырьмя электроконфорками, теле с тридцатью
программами, мини-бар с, миниатюрными бутылками.;
Я прежде всего наполнил ванну горячей водой и погрузился в горячую
воду, содрогаясь. От воды пахло госпитальной хлоркой. Я приехал в чистую
страну и город. Я прежде всего погружаюсь в ванны во всех новых странах, во
всех незнакомых городах, и перестроиться кажется уже не смогу... (Хочешь не
хочешь, но обрастаешь церемониями, как долго плававший корабль ракушками,
Эдвард!) Мое закальцинировавшееся (от слова кальций) в парижском сыром
климате ломкое тело радостно (в Париже на моем чердаке есть лишь душ)