"Эдуард Лимонов. Лимонов против Жириновского " - читать интересную книгу автора

сытой. Никогда еще здравые логические заключения не управляли миром.
Национальные эмоции сильнее разума".
"Это уже было... Отдадут".
Он меня ничуть не убедил, даже тогда, через три месяца после убийства
СССР, его суждения о том, что украинским национализмом (другими тоже, но им
особенно) можно пренебречь, казались мне наивными. Сегодня он продолжает
развлекать публику теми же надеждами, в то время как национальные силы
бывших республик крепчают. В сущности Жириновский стоит на позиции
Александра Яковлева, который объяснил все национальные движения якобы
отставанием экономики "республик". Жириновский как и Яковлев (!) - адепт
вульгарного экономизма. Говорить: они "приползут", лишенные газа и нефти,-
безответственно. Национальные эмоции часто, напротив, воспламеняются в
трудностях и несчастьях.
Я спас и его, и себя от конфликта. Не стал с ним спорить. А что он
думает о команде Ельцина? "Ва-банк пошли. Они смертники. Толкают к
авторитарному режиму. Алтайский завод* стоит."
______________
* Какой "алтайский завод"? Ни тогда, ни сегодня я так и не понял, какой
завод он имел в виду. В его речах много таких "алтайских заводов".

А он-то, Жириновский, что предлагает? В экономике, например. "Первое
время авторитарный режим. Оживить старую экономику и созидать новую. Грязные
преступные деньги отсечь. Возбудить уголовное дело против Горбачева.
Бороться с простыми преступниками жестокими мерами. У нас нет суда
присяжных. Ввести... Разгоню МИД. Буду продавать землю. Сперва русским,
позже иностранцам... Украина, говорите? На нее будем оказывать давление
через Германию. Будут сопротивляться,- будет применена военная сила. Тоже
будем поддерживать внутренние распри в этих странах, тех, которые враждебны
нам. Полякам нужны западные украинские области..."
Русские журналисты любят долгие беседы и употребляют для этого диктофон.
Я даю четко поставленные вопросы и всегда цитирую интервьюируемого, ставя
его настоящие слова в кавычки, сохраняя здесь и там весь даже синтаксис его.
Синтаксис важен не менее, чем словарь человека. Он сам свел разговор опять к
Украине, так как уловил, что я не удовлетворен его ответом об Украине, он,
интуитивный, вернулся. "А не поздно уже?- спросил я.- Вон в Чечне создали
свою эскадрилью МиГов." "Это все разговоры, это тоже несерьезно",- сказал
он. Я так не считал, но я закончил беседу. В дверях появился его
пресс-атташе, Андрей Архипов, уже полчаса Жириновского ожидали японцы.
Влетев в комнату, японцы, в количестве трех, но казалось, целой толпой,
схватили Жириновского и поставили его к карте. "Бронежилет оденьте, вождь",-
посоветовал Архипов. Жириновский послушно надел бронежилет. И стал к карте.
На карте жирным вызывающе были обведены границы не СССР, не Российской
Империи, но фантастического государства. На севере в его пределы входила
Финляндия, на юге, кажется, даже некоторые области Китая. Я хотел было
посоветовать им какой-нибудь другой символ, в конце концов бронежилет -
всего-навсего защитный панцирь, одежда скорее осторожных и трусливых, но они
были заняты.
На войнах в бронежилетах расхаживают трусливые журналисты или очень
осторожные командиры. У солдата на подобный жилет нет денег, храброму
человеку он мешает, а от хорошего снайпера, от выстрела в голову или в шею