"Эдуард Лимонов. Лимонов против Жириновского " - читать интересную книгу автора

У кого что болит, тот о том и говорит. И тогда, и сейчас, и в будущем
будет досаждать Владимиру Вольфовичу его родословная.
Ошибся в анализе и Могутин, предположивший, что Жириновский мне нужен,
чтобы пролезть в Большую Политику (Владимир Вольфович сам тогда в Большой
Политике еще не находился!), и "Сокол Жириновского" ошибся, представив меня
одной фразой, жестом, каким-то хулиганом и ничевоком.
Ошибся и "Московский комсомолец", писавший в номере от 6 февраля 1992
года в заметке "Эдичка из городу Парижу":

"Возрадуйтесь, читатели и почитатели известного
советско-американско-французского писателя Эдуарда Лимонова. Сегодня вечером
он вновь прилетает на нашу-вашу-его многострадальную родину. Да не
как-нибудь, а по приглашению самого Верховного Совета России. В планах
Эдички - поучаствовать в известных событиях 9 февраля, разобраться в
политической ситуации (наивный, нам бы самим...), съездить к родителям в
Харьков и, конечно же, встретиться с вами в Центральном Доме литераторов".

Все эти ребята попали пальцем в небо. Я приехал интуитивно, следуя лишь
и исключительно интуиции, следуя озабоченной трагической СТРАСТИ,
многолетней и тяжелой. Влюбленности в страну, в эпоху, в политику. Следуя
страсти...
Сейчас я понимаю, что этот приезд в Москву в феврале 92-го оказался
похож на приезд в Москву за четверть века до этого, в 1967! Тогда все мне
было ново и интересно в столице! Юноша из провинции, я открывал для себя
Москву искусства, мифологию контркультуры. Тогда в 1967-ом я познакомился с
десятками впоследствии ставших знаменитыми художников, поэтов и писателей,
подружился среди других с Ленькой Губановым и Веней Ерофеевым, с Кабаковым,
Яковлевым, Евгением Леонидовичем Кропивницким, чтобы тотчас вступить с ними
в творческую конкуренцию. Я носился в те годы как на крыльях по незнакомому
городу... Помню свой ослепительный энтузиазм тех лет, жадно пожирал я новых
для меня людей. Точно с таким же мощным энтузиазмом в феврале 92-го через
четверть века набросился я на Москву политическую. И подобно тому, как в
Москве 60-х годов меня интересовала контркультура, в Москве 90-х меня
интересовала политическая оппозиция. И только она! Никакие серокостюмные
мальчики Шахраи и иже с ними меня не интересовали. Виктор Анпилов меня
интересовал! Влюбленный в свое время в Леньку Губанова - поэта, я дрался с
ним дважды. Один раз в ответ на его злобное замечание, чтоб я убирался в
свой Харьков, я ударил его бутылкой по голове, он же позднее набросился на
меня со своими дружками и избил. То есть это была любовь-ненависть.


Анпилов восхитил меня своим якобинством и целостностью характера. И
восхищает до сих пор. В известном смысле он - поп-звезда красных митингов,
запросто управляет он многотысячными митингами, приводя даже немолодых людей
в истерику. Он умеет, если хочет, опустить толпу до детского возраста, как
бывалая рок-звезда. На митинги "Трудовой России" взрослые мужики и бабы
приходят в красных галстуках, пилотках, с красными флажками в руках. При
появлении Анпилова они визжат и закатывают глаза, как пятнадцатилетние
провинциальные девочки на концертах покойного идола русской молодежи Виктора
Цоя. Они - старшее поколение, реагируют на Анпилова как на рок-звезду,