"Эдуард Лимонов. Лимонов против Жириновского " - читать интересную книгу автора

пало бы, и оппозиция получила бы власть. Понимая это, демократы не допустят
выборов..."

Дабы не раздражать публику, я не стал останавливаться на еврействе моего
героя, а надо было остановиться, ведь еврейство многое объясняет в нем.
Через три дня мы встретились с ним опять. В Историко-архивном институте.
В старом здании на Никольской улице, недалеко от Кремля, рядом с ГУМом.
Жириновский пригласил меня туда, Архипов дал мне адрес, а я - пытливый
ученый - лидеровед явился туда, так как мне было интересно посмотреть, как
он управляется с массами. Пришел я с Ярославом Могутиным (ныне скандальный
журналист "Нового Взгляда"), тогда он учился в Историко-архивном, это он
"Слава" в моей статье. Пришли мы чуть раньше, и я получил свою долю
внимания: на меня набросились поклонники, с книгами, газетами... Когда
наконец появился Жириновский, я расписывался на программе ЛДП, ее раздавали
у входа. Жириновский довольно тепло поздоровался со мной, снял пальто и
вошел на эстраду. Зал был наполнен на треть. Впереди сидели завсегдатаи
политических митингов, я среди них, в бушлате, блокнот на коленях, затем шли
пустые ряды, а сзади расселись студенты. Первое время они фыркали и
похохатывали, потом стихли.
Жириновский на трибуне сообщил (очень просто все), что вначале изложит
общие положения, а затем будет отвечать на вопросы. Голос его, с хрипотцой,
недовольный, такими жалуются на власть въедливые заебистые служащие в
столовой во время обеденного перерыва. Голос качающего права инженера,
итээровца. Провинциала. Брюзгливость, недовольность тона Жириновского
объясняется "ощущением жизни как базара, как нескончаемой сутолоки"?, как
писал о нем его приверженец Сергей Плеханов:

"Мой собеседник неизменно подчеркивал: его десятилетиями окружала
тусклая и удушливая атмосфера всеобщей бедности, человеческого базара, нет,
даже не базара,- это слишком цветистое понятие,- а некоей барахолки".

Тогда у всех бывших советских должны быть такие брюзгливые
"барахолочные" голоса?
Барахолка или нет, но Жириновский, отбросив деревянный язык политики
эпохи партократии, говорил на языке улицы. Несложным языком обывателя. Вот
его полив в тот вечер, судя по моему оранжевому блокноту:

"Почти ежедневные нападки на меня и на партию. Политика связана с
обманом... Вас хотят обмануть. Мы же избрали нашим оружием сказать правду.
Ни одна партия не смогла выдвинуть в июне прошлого года кандидата в
президенты. Только ЛДП смогла... Я один не был связан с номенклатурой, с
КПСС. Кадеты и РХДД перекрасились... В августе политические партии ушли в
подполье... Ельцин пришел к власти ночью, слабость - когда приходят к власти
ночью. 90% преступлений совершается ночью".

Первый шквал полива прошумел, и он накатил на нас, слушателей,- второй
вал.

"Самые трагические ошибки - политические... Главный сейчас национальный
вопрос. Он нигде не решен. Там у них он тоже не решен. Нет Курдистана, хотя