"Эдуард Лимонов. Убийство часового " - читать интересную книгу автора

Улица Герцена перегорожена вдали грубыми стальными машинами. Подхожу ближе.
Самосвалы еще грязные от работы, которую они вчера выполняли: засохшие корки
глины и цемента покрывают их. Рядом топчутся милиционеры и омоновцы в
касках. Милицейские патрули останавливают машины, приказывают свернуть в
боковые улицы. Власти приготовились к встрече с демонстрацией оппозиции.
Выругиваюсь. Однако я никогда не отказывал противнику в праве на
столкновение с нами. Сворачиваю на бульвар.
Я утеплился по совету полковника. По примеру советских надел под джинсы
тренировочные спортивные брюки, но холодно. Бушлатик мой потемкинский, пусть
и в два слоя сукна, все же "на рыбьем меху". Бульвар пустынен - воскресенье.
Обыватель спит еще, в то время как тревога воцарилась на улицах. Обыватель
всегда спит. От лени и страха. (Порой он просыпается уже при новом режиме.)
Тревога в немногочисленных, целеустремленных, слишком энергичных для
воскресного утра прохожих, в отсутствии автомобилей (им закрыт доступ к
центру), тревога во мне, внутри. Чем закончится мой день и где? В камере
предварительного заключения? В госпитале? Я имею опыт западных демонстраций.
После одной из них я приземлился в госпитале с разбитым черепом...
На площади Пушкина тревоги еще больше. Во всю длину улицы, посередине
ее, группы людей целеустремленно шагают в сторону площади Маяковского. В
руках цветы, венки, знамена, еще не развернутые. Доступ в нижнюю часть
Тверской (в направлении Манежной) закрыт самосвалами и многими шеренгами
милиционеров. У "Макдональдса" уже раскладывают свой товар на ящиках
(бутылки алкоголя и пива, импортные сигареты) молодые спекулянты. Они не
боятся демонстрации? Они жадны и не хотят отказаться от прибыли дня? Они
слабоумны?
Площадь Маяковского оказалась оккупированной нашими врагами. Оцеплена по
всему периметру стальными заграждениями и невиданным количеством
милицейского мяса в шинелях и тулупах. Итак, разрешенный митинг все же
запрещен. Недосягаемый, возвышается памятник Маяковскому, где у меня
встреча. Никакой трибуны и, разумеется, нет полковника Алксниса. Вокруг
памятника с пару десятков автомобилей. Милиции, связи, разведки? (Ибо на
всех антенны.) Выше памятника Тверская солидно перегорожена самосвалами. От
здания ресторана "София" вкось стальные грязные МАЗы и КамАЗы - стеной. В
двери метро "Маяковская" изнутри все настойчивее стучатся пассажиры,
оказавшиеся узниками. Отовсюду подходят люди. Увидев, что площадь оцеплена,
радикализируются на глазах. Флаги появились и развеваются.
Черно-желто-золотые - монархистов, андреевские, красные... Идет оживленная
торговля газетами. Мощный человек в унтах ходит в толпе, на каждом его плече
по сумке, и в обеих - увесистые транзисторы. "Вставай, страна огромная..."
Неизвестный мне армейский подполковник с женой узнают меня. Читают мои
статьи в "Советской России", видели по теле. Они возмущены тем, что площадь
оккупировали, но не удивлены. Разговариваем с милицией. "Наше дело...
служба. Приказали, вот мы тут и стоим. Нам что та власть гроши платила, что
эта... Приказ выполняем",- объясняет один из них. "А прикажут стрелять в
нас, будете стрелять?" (вопрос жены подполковника) - "Будем",- спокойно
отвечает милиционер с лейтенантскими погонами. "Ну тогда и мы будем,- говорю
я.- Вы что думаете, мы стрелять не умеем?" "Отлично умеем",- подтверждает
подполковник. Лейтенант думает. Морщит лоб. "Вообще-то говоря, я не знаю,
как я себя поведу, я никогда не был в такой ситуации". Двери метро так
активно пытаются разбить изнутри, что бледные, перепуганные милиционеры