"Эдуард Лимонов. Юбилей дяди Изи" - читать интересную книгу автора

"Я улетаю в Нью-Йорк послезавтра, а оттуда в Париж, домой, - заметил я.
- Ты забыл?"
"Останься, - не смутился он. - Что ты будешь делать все лето в своем
Париже? Нищету разводить? Они же тебе хуйню платят за книги. Поживешь тут,
Изя снабдит..." - Он хмыкнул.
Я хотел было спросить его, почему он сам не последует своему совету, но
не успел. В голубом платье, в белых туфлях стояла перед нами дочка хозяина.
- Познакомься, Ритуля, - Виктор подтолкнул меня. - Эдуард Лимонов,
порнографический писатель... Почище Генри Миллера будет".
Я пожал чуть влажную руку женщины: "Очень приятно". - Моя мама научила
меня в нежном детстве этой формуле, я ее и употребляю бездумно. Виктору я
решил сделать выговор: "Если я тебя буду представлять как "лойер
порнографер", тебе будет приятно?"
Дочка хозяина рассмеялась.
"Ты что, не пишешь о сексе? Ты что, не описываешь подробности сексуальных
актов?" - Виктор звучал обиженно.
"Только когда это требуется для характеристики определенного персонажа, -
- объяснил я сухо. - Никогда в целях возбуждения читателя".
"Ну да, конечно, - пробормотал он, - в целях характеристики... Ритка,
вот тебе кавалер будет, хочешь писателя?"
"Вы к нам проездом?" - Дочка хозяина обвела меня взглядом всего от белых
туфель до ежа над лбом. Так без стеснения оглядывают либо предмет
неодушевленный, либо животное. То есть она меня оглядела с совершенным
безразличием к тому, как я это ее оглядывание восприму.
"Проездом".
"Он может и задержаться, если для тебя, - сказал Виктор. - Ну что?"
"Ничего. - Резкие черты загорелого лица изобразили тяжелую улыбку. Крупные,
как у мамы Розы, серьги в ушах покачнулись всем золотом и каратами камней.
- Хороший мальчик".
"Мальчику под сорок", - легко обиделся я. Она явно не приняла меня
всерьез, потому я тотчас же воспринял ее всерьез и вгляделся в ее лицо
внимательнее. Глаза у дочки хозяина были тяжелые.
"Все равно мальчик". - Она переступила с ноги на ногу, крепко и сильно
стукнув каблуками, так что тяжесть тела отдалась явственно в покрытии
террасы. Страшной я бы ее не назвал. Нос был крупноват, и две резкие
складки опускались от носа к верхней губе. Это придавало ее лицу животное
выражение. Лет тридцать было дочке хозяина. Судя по лицу и глазам и
подрагиванию на каблуках крепкого тела, она занимается сексом, как
некоторые женщины неудержимо едят сладкое - с плотоядной ненавистью к
объекту желания. Как жрут шоколад, уничтожая, так она ебется, подумал я
грубо. Подумать о ней нежно не было никакой возможности, ибо она не была
нежной женщиной, но именно женщиной крутой, сильной и грубой, - дочка
хозяина.
"Поднимись с ним в спальню, он тебя оттрепет за здорово живешь, этот
мальчик, - сказал Виктор, защищая мою честь, хотя я его об этом и не
просил. - Из горла хуй будет торчать", - неожиданно прибавил он.
"Не будь хамом, Вить, - она раздраженно взмахнула жирными синими
ресницами и повернулась, чтобы уйти. Решила улыбнуться мне. - Имейте
хорошее время в нашем доме..." - Ушла, колыхая голубым задом.
"С неграми ебется, стерва!" - сказал ей вслед Виктор.