"Андрэ Лихтенбергер. Центавры " - читать интересную книгу автора

раскинула свой темный хвост и покрыла берега. Когда животные- цари
оборачивались, то они видели склоны, покрытые лесом, которые они только что
прошли. Несмотря на окружающую их ночь, они могли еще различить розовые
очертания гор, из-за которых когда-то они появились, следуя за солнцем в
поисках благодетельных небес. Но вот Клеворак испускает крик, хлопает в
Ладоши своими могучими руками и устремляется к крутому склону; за ним в
беспорядке следует вся его орда. По спуску они мчатся так же быстро, как
камни скатываются с гор. Из самолюбия даже Хурико забывает о своих болезнях.
Все катятся на задних ногах, затем снова пускаются вскачь. Сосновые ветки
трещат под напором их грудей, дрок и вереск хрустят под их копытам и песок
расходится. Между некоторыми стволами виден блеск воды; она совсем близко,
ноздри вдыхают влажный воздух. Еще последнее усилие!.. Завеса из зелени
исчезает. Небольшой берег, тенистый и пологий, окаймляет поворот реки,
которая выпрямляясь впадает в море.
В несколько прыжков центавры перейдут ее, чтобы достигнуть последнего
леса, который отделяет их от желанного убежища, носящего название "грот".
Только успели они достигнуть плоского песчаного берега, как из реки до
них донеслись жалобные крики.
Сначала вода закипела и на поверхности волн появилось мокрое тело
тритона Гургунда. Позади него вылезают фигуры его братьев. В одну минуту вся
река покрыта плоскими лицами с аквамариновыми глазами и зеленоватыми
волосами, клейкими телами, мягкими брюхами, которые оканчиваются сверкающими
хвостами. Их широкие руки с пальцами, соединенными тонкой перепонкой, машут
Клевораку, делая ему знаки остановиться. Они зовут его. Центавр колеблется.
Каждое утро Гургунд увлекается какой-нибудь новой ложью и верит ей только до
вечера. Язык его так же неутомим и болтлив, как волны, в которых он родился.
Но сегодня гримаса, полная скорби, опустила углы его всегда смеющегося
рта: около него, испуская жалобные крики, бьется Глоглея, его сирена. Видя,
что вождь еще колеблется, она протягивает к нему своего последнего сына,
маленького Пощакса, который испуган и кричит во все горло. Он бьется и
вертит своим хвостом, не выпуская, однако же, из перепончатых рук селедку,
которую он только что сосал ртом, лишенным зубов.
Клеворак приближается к реке. Пахнущая рыбой Глоглея, которая обычно
возбуждает желания Пирипа, когда тот видит ее иногда сквозь тростник, сейчас
не прельщает его. Ни одно живое существо, дети которого питаются молоком, не
получат отказа, если обратятся за помощью к животным-царям. Особенно фавны и
тритоны имеют наибольшее право на дружбу своих братьев. Между этими тремя
племенами кровное родство неразрушимо.
Клеворак погружается по колено в воду, так как Гур- гунд, такой гибкий
и ловкий в воде, так же . проворен на земле, как улитка В то время как часть
центавров присела на песок, другая принялась мыть ноги, тритоны и сирены
собрались вокруг вождя: они энергично жестикулируют и обращаются к нему с
речью; визг сирен покрывал голоса самцов, которые так же звучны, как морской
прибой.
Маленькие тритонята собрались вокруг ног центавра, испуская резкие
крики, похожие на крик чаек. В нетерпении Клеворак фыркает и топает ногой.
Вокруг него течет вода: маленькие кувыркаются в ней друг на дружке и удирают
толкаясь.
На минуту воцаряется молчание, и центавр обращается к Гургунду: он
просит его говорить от имени всех. Жалобным голосом тритон рассказывает о