"Золотая рыбка" - читать интересную книгу автора (Ткач Елена)

7

– Ры-ы-ыбка моя! – возопил он, подхватывая ошеломленную Веру на руки и таким образом проникая в квартиру. – Птичка ты моя перелетная! Парижанка моя! Возгордилась, да? Конечно, она там по Парижам рыщет, а я, как дурак, названиваю – телефон оборвал, по вечерам у подъезда дежурил, так ведь нет ее – ни привета ни ответа! – вдохновенно врал Аркадий, похожий на распушившего перья бойцового петуха, только несколько встрепанного и ободранного – волосы на лбу слиплись, шарф мотался из стороны в сторону, полуоторванная пуговица пальто висела на ниточке…

Лягнув входную дверь, он захлопнул ее за собой, протащил брыкавшуюся хозяйку в комнату, опустил в кресло и принялся осыпать поцелуями. Вера пыталась вырваться, но при таком натиске это оказалось непросто, тем более что ее действиям мешал громадный букет, даже не букет – охапка тюльпанов.

Почувствовав, что она несколько утихомирилась, не вопит и не брыкается, Аркадий не закрывая рта плел трагическую историю о том, как он вот уже три недели неутешно и безуспешно пытается встретиться с ней, повидать, обнять, поцеловать, накормить, пригреть, поговорить, любить, любить, любить… Словесный поток не иссякал, Вера не могла вставить и слова… Пусть будет как будет – сопротивляться у нее просто не было сил…

Аркадий поминутно подхватывал ее на руки, кружил по комнате, потом опускал на диван и зажимал рот внушительным поцелуем, потом кидался к своей увесистой спортивной сумке и принимался, чуть ли не жонглируя, извлекать из нее всевозможные деликатесы.

– Видишь ли, рыбонька, сыр французский. Вот, держи, – сунул он ей тяжелый сверток в золотистой обертке. – А это спаржа, сейчас мы ее отварим – и под майонезом, с красной рыбкой, которую немцы-гады «лахс» называют, – вот с этим-то лахсом мы… ох, не могу, соскучился! – Он снова кинулся к Вере, навалился на нее своим – довольно-таки мощным – телом: – Ах ты, гадючка, ах ты, вертихвостка противная, до чего мужика довела! Ты гляди – исхудал весь…

– Прямо иссох, – состроила Вера гримаску, вывертываясь из его объятий.

– А ты что думаешь, – вскричал Аркадий, потрясая крепкими кулаками, – карауль тут ее без сна и роздыху!..

И, не дав Вере опомниться, он распахнул створки буфета, ухватил два бокала, прыжок – и он уже у стола, рывок – и пробка летит в потолок!

– И еще, и еще, – уговаривал Аркадий как маленькую, подливая и подливая Вере шампанского и напоминая заботливую бабусю, которая молит внученьку: «А теперь за маму… за папу…»

И вскоре все ее протесты, все возмущение как ветром сдуло: Вера с ногами угнездилась в кресле, Аркадий прикрыл ее пледом и потчевал, потчевал… Он носился из комнаты в кухню – что-то шипело там, булькало, – втаскивал на подносе то одно, то другое… Вот уже отварилась молочная спаржа, от нее идет пар, рядом – прозрачная масленистая рыбка, а по кругленьким аппетитным побегам спаржи плывет майонез… Аркадий на вилочку кусок поддевает, в майонезик макает, в золотисто-оранжевый ломтик рыбки обертывает… и Вере – в упрямый ротик.

– Вот так вот: ам, и готово! – комментировал Аркадий этот процесс, присев перед Вериным креслом на корточки.

– Ох, отстань, я сама!

– Конечно, сама, еще кусочек… Будь умницей, не ленись – это только закуска. А какое у нас горячее!.. У-у-у-у…

Аркадий был пижон и гурман, считал, что надо уметь наслаждаться процессом, будь то еда, вождение автомобиля, занятие любовью или принятие ванны… До хризантемы в петлице он пока еще не дошел, но смокинг имел, любил красоваться в нем перед дамами по поводу и без, иногда, по настроению, доходил даже до ношения трости с костяным набалдашником, кружил головы московским дурехам байками про дендизм и Оскара Уайльда, хотя внешность при этом имел довольно-таки обыкновенную: крупный, даже мясистый нос, несколько вздернутый кверху (недоброжелатели говорили – курносый), выгнутые иксом ноги с толстоватыми ляжками, слегка намечающееся пузцо, масленистые глазки навыкате и толстые, короткие пальцы-сосиски…

Вера размякла, расслабилась, позволила себя накормить и рассеянно внимала нескончаемому словесному потоку, изливаемому ее нахрапистым визитером.

– Слушай… а что с моими серьгами? – наконец смогла она вставить словечко.

– Как что? Продал, как ты просила… Вот твои денежки. – Он извлек из внутреннего кармана пачку купюр, перевязанную розовой ленточкой. – Никаких проблем!

«Вот уж не ожидала», – подумала Вера. Она уже примирилась с мыслью о потере серег – двух удлиненных капелек, усыпанных мелкими бриллиантами, доставшихся ей от бабушки. Вера разнежилась, успокоилась и… поверила Аркадиевым россказням про неработающий телефон и долгие вечера, проведенные под ее окнами… Конечно, сочиняет… а, пускай, махнула она рукой про себя, пусть все идет как идет…

И все-таки сердце кололо… Алексей! Алешка, где ты? Зачем ты так со мной поступил… там, в мастерской? Он словно присутствовал здесь, наблюдая за Верой, глядя на весь этот фейерверк с шампанским, посмеиваясь и прищуриваясь иронично… по своему обыкновению.

И, назло незримому этому присутствию, она Аркадия не прогнала, оставила на ночь…

«Поделом тебе!» Вера закусывала губу, словно стараясь отомстить… Алеше? Так ведь они даже любовниками не были… Себе? Ночь с Аркадием – это не вызов, это вполне укладывалось в строй ее жизни – их отношения длились уже с полгода. Но этой ночью она все-таки мстила и себе, и Алексею – всей своей жизни, которая никак не хотела залаживаться.

Если бы на месте Аркадия сейчас оказался другой! Но реальность подмигивала, играя, – пузырьки шелестели в бокале, мерцали свечи, – да, реальность играла с ней!

И тогда Вера решила: «Я не позволю обводить меня вокруг пальца. Я тебя не отпущу!» Кому это предназначалось – жизни ли, Алексею, – толком она не знала… Решила, и все!

«Завтра! – шептала она еле слышно. – Аркашка уйдет, и я поверну все так, как захочу. В жизни моих героев будет первый удар – их разлучат! Они расстанутся, чтобы встретиться снова – сильными, преодолевшими испытание… Я совершу поворот, поворот в своей жизни – я снова вызову его, я его позову! И он, мой любимый, появится, чтобы никогда больше не исчезнуть! Или… я сама у него появлюсь».

Вера уже поняла: ее роман каким-то особенным образом сомкнут с реальной жизнью, он воздействует на нее, и надо попытаться воспользоваться этой таинственной взаимосвязью.

И, решив это, Вера заснула. А Аркадий еще долго не спал – он раздумывал, как лучше подступиться к тому разговору, ради которого он и затеял весь этот фейерверк…

Все было очень просто. В то утро Аркадий притормозил у киоска, чтобы купить свежую газету с телепрограммой. В витрине он увидел свежий номер «Лика» и решил купить – отдать дань памяти своей бывшей подруге, с которой решил бесповоротно порвать: получил от нее достаточно, чтобы помахать ручкой, – серьги продал, а деньги возвращать чего-то не хотелось… Он пустил их в оборот, рассчитался с кое-какими долгами, – словом, они оказались кстати!

Конечно, жалко лишаться такой любовницы – пылкой, горячей, да еще умницы, красавицы, но…

«Ах, деньги, деньги! – вздохнул Аркадий, садясь в машину и раскрывая журнал. – Беседа о красоте… Постой-ка… что это она тут пишет: карта с местом, где спрятан клад! Пожалуй, не стоит нам прощаться, моя рыбка… Пожалуй, стоит встретиться снова. И поскорей – на эту наживку многие могут клюнуть! Ах, черт! Деньги-то где достать? Надо ж ей их вернуть. Придется побегать, дело того стоит!»

Промотавшись по Москве целый день, он достал нужную сумму – и даже больше, чтобы появиться у Веры и устроить небольшой бэмс с шампанским и всякой всячиной…

Первый этап, кажется, был пройден успешно, он снова ее охмурил, дело оставалось за малым – уговорить «рыбоньку» свести его со стариком или самой достать карту. В успехе Аркадий не сомневался, близкое богатство уже горячило кровь!

Наутро он поцеловал ее:

– Исчезаю, дела! Там журнал твой в прихожей, совсем забыл сказать – вчера утром купил, статья у тебя – закачаешься! Поднимешься – погляди! Вечером буду. Ну, давай, – и растворился в дождливом апрельском утре.