"Альберт Анатольевич Лиханов. Каждый год, в сентябре... (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

- Но как же вы, Анна Павловна! - воскликнул он.
- "Дневные раны сном лечи, а завтра быть чему, то будет", -
продекламировала она. - Ты помнишь Тютчева?
- Вы же смеялись сегодня над ним, - в отчаянии произнес Сережа.
- Приходи, дружок, завтра, - сказала Анна Павловна, - если сможешь,
конечно, - она слышала приглушенное дыхание Сережи в трубке, - и мы
проводим их вместе.
Он молчал.
- Слышишь? - спросила она.
- Слышу, - отозвался Сережа. - Но как же вы, как же вы? Я бы не смог.
- Я слишком стара, Сережа, - ответила Анна Павловна. - Я страдала уже
немало. Я обязана пережить еще это. Последнее. Ты понимаешь?
- Я с вами согласен, - сказал Сережа медленно, - сам желал этого, но
все так неожиданно.
Они простились, Анна Павловна отошла от телефона и села на стул возле
пианино. Как это сказала она? "Потери всегда неожиданны". Вот она и
назвала это потерей... Уйдут картины. Уйдут письма. Потом, возможно, уйдут
остальные полотна - в другие музеи. Наконец, придет день, когда она
останется одна в квартире с голыми стенами. Она будет лежать на своей
кушетке, разглядывать обои с невыцветшими квадратами, прикрытыми прежде
холстами, и будет страдать, как страдал Костя. Стены, голые стены... Умом
она понимает справедливость сделанного, может даже сказать спасибо сама
себе, но душой...
Картины были продолжением Кости, продолжением их общей жизни, а
теперь она останется одна, совсем одна...
Анна Павловна облокотилась о крышку пианино, потом откинула ее.
Провела пальцами по клавишам и неожиданно запела - едва слышно, чуть ли не
про себя:

Я встретил вас - и все былое в отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое - и сердцу стало так тепло...

Она пела этот романс давно, в каком-то спектакле, и вдруг он вырвался
из памяти - почему именно этот? Да, кстати! Она встрепенулась, взглянула
на свое отражение в пианино, - ну, конечно, это тоже Тютчев. И стихи
посвящены К. Б., баронессе Крюденер, в которую он был влюблен, а она вышла
замуж за другого...

Тут не одно воспоминанье, тут жизнь заговорила вновь, -
И то же в вас очарованье, и та ж в душе моей любовь!..

Струна тихо звенела в ночной тишине. Анна Павловна вновь припомнила
то, первое, стихотворение, особенно строчку, над которой смеялась: "Живя,
умей все пережить..." Вот и Тютчев противоречил себе. Чего ж
удивительного, если противоречит она? Да полно, противоречит ли?
Анна Павловна подошла к помутневшему, старому зеркалу в простенке и
увидела за стеклом худую старуху с венчиком седых косичек на голове, в
длиннополой ночной рубахе, в стоптанных шлепанцах. Она приблизила лицо к
своему отражению и неожиданно подмигнула сама себе.
Это рассмешило ее, она отошла от зеркала, приблизилась к стопе