"Альберт Анатольевич Лиханов. Высшая мера (Повесть)" - читать интересную книгу автора

стороны. По крайней мере, Саше. Он увидел нас, заулыбался, даже забыл
спросить жену, где она задержалась, простая душа.
В тот вечер у Али опять случился припадок.
Она упала на пол, глаза закатились под лоб, на губах вскипала пена.
Зловещая сила шибала мою бедную девочку об углы, сжимала в комок,
растягивала дугой, припадок затягивался, требовалась больница, но никто не
мог помочь ей - ни больница, ни мать, никто, никогда. Клеймо безнадежности
отпечаталось на ее ничего не понимающем лице. Я старалась держаться. Мария
только что, как назло, ушла домой. В какую-то минуту, на мгновение, Аля
утихла. Я бессмысленным взглядом обвела комнату - Ирина стояла у стенки,
прижавшись к ней, и, наверное, мой безумный, как у Али, взгляд напугал ее.
Она вжалась в стенку и прошептала с отчаянной решимостью.
- Что-то надо делать!
Я думала, она про Алечку. Но это было не так.


Тот памятный Алин припадок пришелся на март. А первого апреля Ирина
опять поразила меня.
- Нам дают квартиру, - сказала она за ужином довольно равнодушно.
- Такими вещами не шутят даже первого апреля, - улыбнулась я.
- Я не шучу. Если хотите, можем подъехать и взглянуть, нас ждут.
Саша подпрыгнул на стуле, подскочил к Ирине, по-моему, пребольно
обнял ее, воскликнул восторженно:
- Ну, пробойная баба!
Сын расплывался в улыбке, ликовал, и я не осуждала его радости: что
ж, они взрослые люди, пора. Но Ирина-то, Ирина! С жильем, что ни говори,
туго, а они только начинают, невестка служит всего полгода, и вот - на
тебе. Выходит, телефонные знакомства, красный костюм, использование
обаяния в мирных целях дали свой стремительный результат?
Она могла ликовать, имела полное право, но правом своим не
пользовалась. Наоборот, в ее глазах отражалась какая-то борьба. Может, она
совестится, подумала я, оттеснила кого-то из очередников, используя
расположение начальства, а теперь мается.
Если бы!
После ужина мы взяли такси и вышли на городской окраине.
Весна выпала ранняя, земля сверкала жемчугами лужиц, на дороге
веселился воробьиный табор, и настроение у меня, пока мы добирались сюда,
поднялось. Может, тайно, не признаваясь себе, я ждала освобождения от
Ирины? Не знаю. Мне нравился многоглазый белый домина, возле которого мы
высадились, я думала о том, что вдвоем - это все-таки вдвоем, и пусть-ка
они живут своей семьей. Саша умеет приспосабливаться к сильным, и все у
них пойдет как надо.
Ирина сбегала в подвал, вернулась с ключом, подняла его над головой -
все такая же замороженная: и улыбается, а не рада. Мы поднялись пешком на
какой-то там высокий этаж, открыли дверь, вошли в квартиру.
Просторная комната, оклеенная розовыми обоями, в лучах закатного
солнца казалась райски торжественной, теплой и уютной. Тут будет хорошо
вечерами, покойно и ласково с любимым человеком - ах, как хотела бы я
покоя и ласки в такой вот тихой комнате, чтобы можно было молчать,
смотреть за окно, в медный солнечный зрачок, уходящий за веко горизонта, и