"Альберт Анатольевич Лиханов. Деревянные кони " - читать интересную книгу автора

посмотрим, кто кого чему научит! - добавил я в запальчивости и шагнул к
двери.


* * *

Пионер в сапожищах смолил, наверное, уже десятую папиросу. Тобик
неотрывно следил за его движениями. "Уж не гипнотизер ли он вдобавок?" -
подумал я, начиная робеть. Это там, дома, перед мамой и бабушкой, я мог
хорохориться. Тут же все было по-другому. Юный колхозник строго поглядывал
на меня белесыми глазами и словно замораживал. Я понимал, что бояться его
мне нечего, что ничего плохого он мне не сделает, раз будет жить у нас, и
все-таки не мог побороть себя: мне почему-то казалось, что это я, а не он
пришел на чужой двор.
Немного потоптавшись под пытливым взглядом тети Симиного племянника,
я решил удалиться. Прогуляться, например, по улице. Но курящий пионер
неожиданно изменил свою великолепную позу. Он снял сапог с Тобиковой
будки, шагнул ко мне, так что от него табачным духом подуло, и сказал
басом:
- Здорово! - И представился, протягивая руку: - Василий Иванович!
- Чапаев? - спросил я с тонкой иронией, стараясь восстановить свои
права на этот двор.
Но Василий Иванович иронию отверг, белозубо улыбнувшись и тряхнув
светлыми волосами.
- Не-а! - ответил он. - Васильев.
Василий Иванович добродушно улыбался, решительно протягивал руку,
желал мне всяческого добра, и сердце у меня зашлось от волнения. Все-таки
колхозник, не шутка - и пахать и сеять умеет. Я нерешительно протянул свою
ладонь, сложенную лодочкой, и Василий Иванович пожал ее всю, все пять
пальцев.
Рука у него оказалась большой и шершавой, будто из толстой сосновой
коры. Даже, кажется, он мою руку слегка поцарапал - она почему-то
тихонечко ныла.
- А я... этот... - сказал я, мучительно соображая, что бы такое
придумать, что бы такое сказать убедительное и веское. Встать вровень с
сапогами, у которых загнуты голенища, с папироской во рту и всей трудовой
биографией тети Симиного племянника было не так-то легко.
Он засмеялся:
- Чо, как зовут, позабыл?
- Колька, - сказал я, краснея, и выпалил вдруг первое, что на ум
пришло: - А ты боксоваться умеешь?
- Не-а! - сказал племянник, удивляясь.
- А я боксом занимаюсь!
- Но! - удивился Василий Иванович.
Он сразу клюнул на этот дурацкий крючок. Пахать-то он, конечно,
пахал, и сеял, и курил тоже, а вот боксом уж определенно не занимался.
Какой там в деревне бокс, его и в городе-то не найдешь. Боксеры с войны,
наверное, еще не пришли.
- Ишь ты! - удивлялся племянник тети Симы, покачивая головой. - По
мордам бьют! - И, бросив папироску, будто решившись на что-то, спросил: -