"Альберт Лиханов. Крутые горы " - читать интересную книгу автора

зеленые шинели, черные сапоги, серые ушанки со звездочками. Звездочки
мерцали в свете вечерних фонарей, и казалось, что это сверкают маленькие
кристаллики. Перед каждым квадратом бойцов стояли командиры, туго
перетянутые ремнями. На командирах были белые полушубки, и я удивился -
такие полушубки я видел впервые.
Наш очкастый офицер, похожий на завуча или директора школы, подбежал к
кучке военных в белых полушубках. Это были тоже командиры, но они стояли не
в строю, не вместе с солдатами, а отдельно и о чем-то говорили. Наш очкастый
держал руку у шапки, что-то говорил, мы не слышали - что, и, когда кончил,
военный в полушубке, которому он докладывал, пошел к нам.
Приблизившись, он козырнул Анне Николаевне, а потом нам - каждому в
отдельности.
- Полковник Николаев! - сказал он и протянул руку Вовке.
- Крошкин! - ответил Вовка и добавил: - Ученик первого класса.
Полковник не рассмеялся, не улыбнулся даже, козырнул и мне, потом
спросил Анну Николаевну:
- Разрешите начинать?
Будто Анна Николаевна была генералом, а мы с Вовкой, может, и не
генералами, но важными командирами!
Анна Николаевна кивнула, а полковник Николаев шагнул вперед и крикнул
неожиданно раскатистым голосом:
- Товар-рищи бойцы! К нам приехали представители одной из школ города,
где сформирована наша часть. Они вручат вам кисеты, которые сшили ребята
этой школы. Скажем же им спасибо!
Настала недолгая пауза, я ждал, что скажет еще полковник Николаев, но
он молчал. И вдруг... Вдруг... Я никогда не забуду этого, сколько бы времени
ни прошло с тех пор, потому что забыть этого нельзя, невозможно.
Мгновение была тишина, и вдруг раздался рокот. Сперва я не понял
ничего.
А когда понял, заревел.
Над площадкой, где стояли бойцы, неслось раскатистое, громкое, мощное:
- У-р-ра-а-а!
Ура! Бойцы кричали "ура"!
Они кричали это нам. Анне Николаевне и нам с Вовкой.
Я пробовал успокоиться, кусал губы, но слезы лились из меня сами.
Полковник Николаев обернулся к нам. Его рот был раскрыт. Он сам кричал
"ура".
Наконец все стихло, и полковник приказал негромко:
- Действуйте!
Я схватил несколько наполненных табаком кисетов и бросился к ровным
квадратам, на ходу размазывая слезы. Мне было стыдно этих слез, таких
неподходящих сейчас, и я совал кисеты, не глядя на бойцов. Меня похлопывали
по плечам, какой-то боец даже поцеловал, а я все шел с опущенной головой,
боясь, что солдаты увидят мои мокрые щеки.
Неожиданно кто-то крепко взял меня за плечо. Я протянул кисет, шагнул
было дальше, но крепкая рука не отпускала меня.
Я поднял голову.
Отец!
Это был отец!
Он присел на корточки, поближе ко мне и повторил, будто мы с ним и не