"Альберт Анатольевич Лиханов. Чистые камушки " - читать интересную книгу автора

когда муж Фроловой поведет из магазина собак, пойти овчаркам навстречу и
пройти между ними, не побоявшись! Как партизан или как боец.
Да, это была бы штука! Небось Николай Третий не осмелился бы.
Уже виднелись ворота его дома. Он вздохнул. Нет, все-таки это
невозможно - пройти между двумя овчарками...


5

Потом, уже вечером, Михаська снова перебирал все подробности этого
дня. И как он шел, и как стоял около мороженщицы Фроловой и думал про
Савватея, и про овчарок, и про раненого, который спрашивал: "А где же
Рая?" - и про того, который ел колесико мороженого.
Нет, все это было не зря. Ведь знал Михаська, что в тот день, который
останется на всю жизнь, запомнятся все подробности и все мелочи, как в
только что виденном кино. Зря он думал, что вторым днем будет тот, когда он
рассчитается с Савватеем. Нет, оказалось, в тот день ждал Михаську раньше,
ждал, ждал и свалился на голову нежданно-негаданно.
Михаська помнил, как он шаркал по мостовой, потом пылил по тропинке,
как заскрипела калитка и он прыгал на одной ноге со ступеньки на ступеньку
вниз по лестнице, ведущей с улицы во двор.
Потом он увидел маленькую Лизу. Она смотрела на него радостно, будто
видела в первый раз, и Михаська подмигнул ей. У Лизы был нос пуговкой, вся
она казалась какой-то тихой и прозрачной, как мотылек, и Михаська жалел ее.
Потом он увидел Ивановну, Лизину бабушку. Ивановна тоже улыбалась
Михаське, и лицо ее, белое и морщинистое, будто мятая скатерть,
вздрагивало, словно от испуга.
Потом Михаська увидел поленницу дров, а возле нее незнакомого человека
в голубой майке. Человек стоял к нему спиной, и на голубой майке, прямо под
лопаткой, белела маленькая дырка. Потом человек повернулся, увидел Михаську
и улыбнулся ему.
Михаська улыбнулся ему тоже и подумал, что где-то видел зтого
человека, но вот где? Он так я не вспомнил, а человек в голубой майке
медленно пошел Михаське навстречу, все так же улыбаясь ему. Потом он
остановился, сунул руки в карманы и тихонько сказал:
- Михаська! Ну, Михаська!..
Он сказал это как будто с удивлением, а Михаська все никак не мог
вспомнить, где же видел он этого человека.
Вдруг солнце, которое палило в спину, брызнуло прямо в глаза, и небо
стало светлым-светлым, прямо серебряным, а может быть, красным, и Михаська
уронил лопату.
Он пробежал несколько метров, которые их разделяли, стремительно и
молча, до боли зачем-то сжав губы, и кинулся на шею человеку в голубой
майке, ну прямо задушил его!
Он почувствовал колючую щеку человека и запах: табака - наверное,
самосада, потому что самосад курили раненые в госпитале и все солдаты курят
самосад - и ощутил тепло кожи.
Михаська сжимал шею человека изо всех сил и свои губы сжимал, но
солнце все равно светило в самые глаза, удивительно сильно светило, как не
светит, если даже посмотреть прямо на него. Оно почему-то все палило и