"Томас Лиготти. Беседы на мертвом языке" - читать интересную книгу автора

лица, такие ясные. Яркие звезды.
"Эй, ты почтальон", - сказал мальчик.
"Очень наблюдательно. Ты выходишь замуж за умника", - сказал он жениху.
"Я тоже про Вас догадалась", - ответила она.
"Конечно. Вы оба очень разумные дети. Вы, наверное, устали ходить всю
ночь". Дети пожали плечами, не отдавая себе отчета в том, что такое
усталость. "Мне сейчас точно тяжело после того, как я разносил почту по всем
этим улицам. И я занимаюсь этим каждый день, разумеется, кроме воскресения.
Тогда я хожу в церковь. А вы, ребятки, ходите в церковь?". Казалось, что да,
хотя это было неправдой. "Вы знаете, в нашей церкви организуют прогулки для
детей и многое другое. Слушайте, есть идея..."
На улице затормозила машина, освещая фарами промежутки между домами на
той стороне улицы. Наверное, ищут припозднившихся хэллоуиновских охотников.
"Забудьте о моем предложении, ребята. Шутка или угощение", - внезапно
отрезал он, засыпая сладостями жениха, который тут же сделал шаг назад.
Затем он повернулся к невесте и отдал ей все оставшееся содержимое большой
миски, сохраняя при этом абсолютно спокойное выражение лица. Ребенок
покраснел, или это всего лишь свет уличного фонаря?
"Пошли, Чарли", - позвала сестра, ждавшая на тротуаре.
"Счастливого Хэллоуина, Чарли. Увидимся в следующем году". Может,
где-нибудь по соседству.
Ход его мыслей на секунду прервался. Когда сознание вернулось к нему,
дети уже ушли, все. Остались лишь воображаемые, идеальные маленькие
создания. Как тот мальчик с сестрой.
Он не стал тушить свечу. Пусть она проживет свою короткую жизнь. Завтра
она умрет, померкнет, ее выкинут с остальными отбросами, погребут в мусорном
баке. Завтра... День всех Умерших. Нужно отвезти Маму в церковь. Можно
считать, что это положенное посещение, святой день поминовения. Нужно также
не забыть поговорить с отцом М. о том, чтобы он взял тех детишек на
футбольный матч.
Дети. Их годовое представление теперь завершилось, грим снят, и все
костюмы спрятаны в коробки. Он погасил свет внизу и наверху и лег в постель,
в его ушах все еще звучало "шутка или угощение", он видел их лица в темноте.
А когда они пытались раствориться в тени его сонного сознания, ... он
возвращал их.


II

"Ш-ш-шутка или у-угощ-щение" - прошипели трое сопящих бродяг. В этом
году было намного холоднее, так что он был одет в синевато-серое шерстяное
пальто, в котором развозил почту. "Вот тебе, тебе и тебе", - сказал он уже
отработанным голосом. Нищие были не особо благодарны за подаяние. Они не
ценят того, к чему привыкли. Все так быстро меняется. Забудь об этом, закрой
дверь, порыв холодного ветра.
Несколько недель назад на вязы и красные клены напали непонятные
заморозки, и деревья прозябли до костей. Теперь облака сгустились на небе -
сумрачном фиолетовом потолке, сквозь который не было видно ни единой звезды.
Надвигался снег.
На празднике в этом году было гораздо меньше детей, а многие из тех,