"Вл. Лидин "Повесть о многих днях"" - читать интересную книгу автора

в косыночках сострадали, писали письма на родину. Спустя месяц - блед-
ные, небритые - выползали, ковыляли с костылями, мешали проходящим.
Другие шли на смену, лежали в окопах, свертывали собачьи ножки, стре-
ляли, лезли на горы в снегах, втаскивали орудия на себе; сырые облака
вздувались из расселин влажными брюхами, серый мышастый неприятель отс-
тупал, виднелся в долинах - уползал змеями обозов, бросал раненых; плен-
ных гнали толпами. Рязанские, тамбовские шли дальше: по горам, долам, в
снегу - завоевывать, побеждать.
Санитарный поезд пришел на станцию, стал, поднял флаг. На фронте было
тихо, пока постреливали; мимо проходили, проходили поезда: в поездах пе-
ли песни, топили печурки, топали лошади, стояли на платформах укутанные
орудия. Санитарный заскучал - наступления не предвиделось, неприятель
отсиживался, занимался своими делами. В санитарный приехали к обеду из
штаба дивизии; повара пылали, в печах трещало, хрустящая индейка была
коричневая, с корочкой; из аптеки по рецепту для медицинских нужд выдали
спирт, коньяк - для выздоравливающих. Обедали в вагоне-столовой, Мэри в
косыночке распоряжалась. Дивизионные - все бравые, отличные щеголи выпи-
ли: за победу, за Россию, за женщин. Индейку подавали на подносе широ-
ченном; лежала коричневая, уверенная, в бумажных манжетках.
После обеда вышли пройтись. Небо синело, снежок поблескивал; вдруг
сзади бухнуло, в небе распух белый дымок - серебряно-белая пичуга, еле
видимая, пролетала; бухнуло спереди, сбоку - дымки размазались: в белых
дымках серебряно-белая скользнула, сзади вдруг завизжало, стало визжать
противно, смертно - земля раскололась, задымилась. Дивизионные бежали к
блиндажам; в блиндажах, сырых, могильных, сидели, выжидали, сразу стало
душно; земля еще раскололась, потом стало тихо; пичуга улетела. Небо бы-
ло синее, снег бел; из дыма выносили: обрывки шинели, развороченное чре-
во, из которого синие внутренности лезли. Дивизионные обещали наказать
за налет; перед вечером, погуляв, уехали. Мэри на ночь расплетала воло-
сы, посмотрела в зеркало близко в черные свои глаза, засмеялась: полков-
ник из дивизии был молод, смел, глядел дерзко. За окном паровозы гукали;
вдруг далеко во тьме бухнуло, прокатилось. Мэри подошла к окну, откинула
занавеску: тьма всколыхнулась, снова ухнуло, заухало, тьма полыхала; не-
бо вспыхивало розовато - все постепенно перешло в вой, стало выть в но-
чи. По коридору прошли быстро; Мэри отодвинула дверь: врач не молодой,
будил, велел готовиться - принять к утру раненых. Артиллерия била; в по-
езде готовились. Мэри перед зеркалом поправляла косыночку: вдруг по-
чувствовала, что все лишнее - и косыночка, и она сама.
К утру, по взрытой, тоскующей земле, началось наступление. Приказ из
штаба фронта был получен три дня назад; три дня тайно сменяли части, пе-
редвигали батареи, в четыре утра приказ о наступлении был оглашен. Нас-
тупление начинал 34-й стрелковый. Полк вышел из окопов, развернулся
цепью; впереди было взрытое поле, с жухлой ботвой картофельной; небо бы-
ло серое, низко. Люди не выспались, зеленые, в бурых шинелях, с инеем на
плечах, начали перебежку; окопы неприятеля шли по взгорью, ломались,
укутанные кольями, проволокой. Артиллерия по кольям била с трех ночи:
проволока перепуталась, торчала ежами вокруг волчьих ям; сбоку вдруг
противно застукало, застукало с взгорья, - мужик симбирский, большеборо-
дый, сел, схватился руками за живот, другой лег бочком, уснул под стук.
Цепи сбились, первая добежала до кольев, запуталась, рвала - по ней би-