"Вл. Лидин "Повесть о многих днях"" - читать интересную книгу автора

молоточками. Нина улыбалась из окошечка мавританского, с плечами брюл-
ловскими, в открытом платье. В пользу политических за все страдания -
платили щедро: Крушинский блеснул, широко, без надрыва.
Земля подсыхала. Апрель над полями мягкой кистью веял: из-под сухих
травинок вылезала мелочь зеленая, в оврагах - подснежники. Над усадьбами
помещичьими - пепелищами - трубы торчали в небо: мужики, догромив, гото-
вились - принять великий дар по праву испокону веков - всю землю черную,
родную, расейскую - на вечное владение мужицкое. Барина Скородумова, над
3 тысячами десятинами коптевшего, гильзы набивавшего, выжидавшего мар-
товский ток, - в самый ток, когда ходили с мукою любовною, пыжась, тете-
рева вокруг тетеревих и топтали их с яростью, - в самый ток барина Ско-
родумова справили: на телеге с чемоданом с наклейками заграничными тряс-
ся, - дым над усадьбой стоял черный; над пепелищами, гнездами поме-
щичьими, Русью помещичьей стоял дым черный. Зори были кровавы, журавли
прилетели, кричали трубным звуком. Под зарею кровавою, в зори росные -
солдаты все сидели: ждали мира, отпуска, дома. Мир обещали, отпуска тоже
- пока велели сидеть. Солдаты из окопов повылезли, с неприятелем мири-
лись, заявили - сидеть больше не будут, воевать не хотят.
По Арбату проходили с музыкой, под солнцем, с черепами на рукавах:
драться, усмирять; на штыках были цветы. Женщины смотрели вслед: воинам,
- были грустны на свидании. Батальон смерти в 3 часа утра готовился: к
атаке. Пехотный полк должен был поддержать, развить наступление. В ба-
тальоне юноши бессонными глазами встречали: первое мреянье, зарю, чешую
облаков перламутровых, утренник. Когда чешую смело, небо проступило го-
лубоватое, батальон вылез, начал перебежку. Спереди полыхнуло, в воздухе
визжало, разорвалось сзади. Под противный стук пулеметов батальон пробе-
гал, ложился, стрелял, - третью цепь: пехотный полк - погнали. Полк из
окопов не вылез, решил обсудить на митинге. Офицера кричавшего, вынувше-
го револьвер, сзади по затылку прикладом ударили, - офицер клонился, па-
дал. С ревом первая цепь бежала на окопы, таяла, - с боков, спереди сту-
чало противно, смертно. Полк постановил: в наступление не итти, из око-
пов не вылезать. Юнкера Роговина, студента 2-го курса естественного, бе-
жавшего со штыком на перевес, по глазам вдруг хлестнуло, - бежал дальше,
земля вдруг пошла под откос, небо ложилось внизу - он раскатился с отко-
са, упал, схватился за глаза: глаза видели ладонь в земле, близко, со
всеми линиями, - ладонью коснулся темени, ладонь стала алая, липкая, все
вытирал о землю - и глаза липкое заливало.
Пехотный полк шел через день без пути - по домам, шалый, дикий, вши-
вый, ободранный. Небо было июньское, линючее: под небом бледно-синим
выцветшим, кротким, как глаз детский - все были правы. Полк окружили к
ночи, зачинщиков схватили: татарина Гассана-Мухмета Агишева, рядового
Скобелева. Татарина допрашивали: он ли убил офицера, приказывавшего итти
в наступление. Татарин, три года сидевший в окопах, трахомный, краснове-
кий, дергал носиком, отвечал: - Моя мало ударил... по затылкам ударил, -
об'яснял, что итти в наступление нельзя, когда весь полк против и когда
об'явлено замирение: офицер горячился, грозил револьвером, ругал всех -
он его стукнул. Рядовой Скобелев, сероглазый, спокойный, об'явил: солда-
ты драться устали, пусть дадут мир настоящий.
Гассан-Мухмет ночью лежал у костра, смотрел на огонь, шмургал носи-
ком, мурлыкал песню. Пятеро гассанят ждали его за Казанью - все мурлы-