"Владимир Личутин. Вдова Нюра" - читать интересную книгу автора

Забирайте не то обратно. Откуда взяли, туда и привезите". А наутро ее
посадили в сани, запихнули в охранный просторный тулуп и отвезли назад в
Вазицу.
...От пронзительного голубого и белого сияния слегка подбило глаза, они
набухли слезой; корявыми пальцами, стянутыми к ладоням вечными мозолями, она
пробовала протереть веки и вдруг почему-то всплакнула, часто промокая ноющие
глаза углом шалевого платка. "Вот глупа тетерка, чего реву-то? - бормотала
Нюра, поднимаясь вверх деревни к Аниськиному дому. - Как корова разревелась
дак".
Анисья вместе с дочерью Симкой сидела в переднем углу, у них были
набрякшие, потухшие лица и вяло опущенные рты. Симка увидела Нюру, сразу
вскочила, дернув плечиком, и укатилась в горницу, плотно прихлопнув за собой
дверь. Зырянского покроя Аниськино лицо с далеко выпирающими скулами было
сегодня заревано: обычно его красила непотухающая улыбка, а нынче тонкая
щель рта плотно сомкнута, и что-то застывшее и птичье проступило во всем
облике невестки.
- Разоболакайся, чего встала? - встретила она тусклым голосом. -
Малицу-то скинывай в углу. Господи, слыхала, нет?
- Чего слыхать-то?..
- Серафима моя белугой ревет, успокоить не могу. И у самой как икнет,
так и покатит. Чужой вроде бы, а пуще родного. Не ждали, не думали, а помер,
вроде отца был. Как жить будем?..
- Куда денешься, природой поставлено. А свято место пусто не бывает.
Нюра сбросила в угол малицу, сверху шапку, тут же оставила великаньи
валенки с загнутыми носами, но пошла в передний угол с пестерем и громоздко
поставила берестяной кузов на лавку.
Была Питерка плоскогрудой и высокой, головой под самый воронец, даже
пришлось пригнуть куропачьей белизны голову, сухие мослы выпирали из-под
мужского пиджака, обвалянного оленьей шерстью, мужские же ватные штаны,
заправленные в своевязаные носки, пузырились в коленях и засалились.
Анисья молча потащилась к шкапику, сразу взялась за самовар, что
поменьше, загремела ковшом и словно бы забыла Нюру, оставила в одиночестве.
Старуха обежала взглядом знакомое жилье, приметив чисто намытый крашеный пол
и тесаные стены, оклеенные газетой, и медную посуду, видно, недавно натертую
песком: она уловила всю скромную радетельную чистоту и осталась довольна,
что племяннику Мартыну Петенбургу досталась такая рачительная, пусть и с
приплодом, женка.
- Где сам-то? - спросила Нюра, отмечая некоторую грузноту Анисьи, ее
утиную походку. "Неужто понесла? - подумала сразу, схватывая знакомые
приметы. - Мартыну бы радость".
- На работы сам-от...
- Ну да. Тоже надо, - согласно качнула головой Питерка и опять уселась
прямо и строго, сложив изработанные руки на колени. - Вчерась сон видела,
будто бежит корова в рыжих копейках. А потом будто и платок утеряла и думаю
умом: что-то голова зябнуть стала. Нынче все чего ли привидится. А когда
сполнится, тогда и сбудется.
- Плохо лежала, дак приток крови.
- А нынче каждое место болит... - Нюра стала озираться вокруг,
отдохнувшими глазами проглядела семейный иконостас, нащупывая одну, давно
знакомую фотографию. Первый муж Анисьи сидел на венском стуле, широко