"Андрей Льгов. Тот самый Непобедимый ("Непобедимый Олаф" #3)" - читать интересную книгу автора

его было критическим, отступать некуда, а рубить бесполезно.
Вдруг разогревшиеся От пламени гигантского костра мозги Олафа пронзила
отчаянная мысль. Торкланд что было силы опустил меч на каменный карниз, на
котором стояла старуха. Карниз хрустнул и переломился. Ведьма скрылась в
алом море пламени, огласив округу ужасными воплями, способными остановить
сердце сильного человека.
Получив такой корм, огонь вспыхнул выше неба и обжег Торкланду лицо.
Холм горел, как скирда сухой травы, пламя обходило его по периметру, и
Олаф что было сил побежал вниз, не желая делить с ведьмой погребальное
ложе.
Викинг бежал и бежал, ломая кустарник, встречающийся у него на пути. Он
не заметил, как оказался у подножия, и, не замедляя шаг, полез на
следующий холм, обдирая кожу на руках и ногах. Лишь добравшись до вершины
и почувствовав прикосновение свежего ветра, ярл пришел в себя. Он
оглянулся назад.
Зрелище было воистину достойно богов. Огненные языки уходили в синеву
вечернего неба и исчезали где-то за пределами видимости. Олаф задрал
голову и долго не мог оторваться от увиденного. Горящий холм, казалось,
состоял не из земли, а из сухого хвороста. Он трещал, выбрасывая в небеса
снопы искр. Олаф был уверен, что колдовской огонь выжжет камни до самого
основания, оставив взамен господствующей над местностью возвышенности
кучку пепла. Странным было лишь то, что пламя не перекидывалось на
соседние холмы, будто очерченное невидимой границей.
Засмотревшись, Торкланд вспомнил о товарищах. Вряд ли кто-нибудь из них
выжил в этом пекле. Тем более что колдовство было направлено
непосредственно против асов.
"Что же, они погибли как герои и должны по праву занять место в
Валгалле, если, конечно, в этом мире вообще есть такое заведение", -
подумал Олаф.
Огонь начал терять силу, когда ночь полностью вошла в свои права.
Торкланд почувствовал, что он до йотунов устал и что со вчерашнего вечера
в его желудке не было ни капли эля. Первое желание он мог удовлетворить не
ходя с места, но вот за вторым необходимо было возвращаться в покинутый
асами город. Викинг колебался. Не то чтобы Олаф боялся встретиться с
ванами.
- Они сами меня боятся, - самодовольно улыбнулся ярл.
Торкланда больше тревожили воспоминания о погибших товарищах. Нет, Олаф
не был сердобольным человеком. За свою жизнь он потерял соратников гораздо
больше, чем мог сосчитать. А считать Олаф Торкланд умел хорошо, он мог
пересчитать все свои пальцы на обеих руках и ногах, что кстати, не мог
повторить никто из его соседей. А в бытность конунгом Ингленда нужда
заставила Торкланда научиться пересчитывать пальцы на обеих руках,
повторенных столько раз, сколько у него пальцев на ногах. Его придворный
советник Кабни говорил, что это число называется сто. Торкланд заучил на
память это слово и употреблял его всегда, когда требовалось блеснуть
знаниями арифметики.
Так вот, для грозного воина не была большой трагедией гибель товарищей,
в конце концов, каждый получает по заслугам. Его больше тяготило
одиночество, невозможность разделить с ближним бочонок эля. Собственная
нерешительность стала раздражать ярла, вскоре чувство переросло в гнев.