"Андрей Левкин. Голем, русская версия (Роман)" - читать интересную книгу автора

определить нельзя. "Херасков" было, конечно, прозвищем, еще из времен его
первой молодости, прошедшей в хиппованиях, так что "Херасков" было связано
не с древним поэтом, а с его жмот-ством, переводясь на русский примерно как
"хрен допросишься". В самом деле, был Херасков прижимист. Впрочем, поэзию
он, как было свойственно семидесятым-восьмидесятым, знал - даже и архаистов,
как отчасти филолог. Любил ли - дело другое. Одет он был неброско, я был рад
его увидеть.
Херасков вышел из ларька с чем-то поблескивающим, похоже, что с водкой
в объеме примерно 0,33 - типа не спалось ему от возвышенных мыслей (иногда,
кстати, его прозвище укорачивали до "Хераско" - под таким названием однажды
была зафиксирована в качестве коктейля некая особенно невообразимая мешанина
напитков, произведенная Херасковым). Теперь он сутуло начал поворачивать на
аллейку в сторону дома, я его окликнул, и он подслеповато - у него было
примерно минус семь-восемь, если выпуклость линз не преувеличивала -
различил меня и даже перешел на нашу сторону.

- Чего это ночью? - осведомился он. - И с этим? - указал он на мальца
совсем уж неэтично. - Это что же, твой сын?- тут он даже как бы задумался.
-Да мы собаку ищем,- как-то понуро возмутился мальчонка. - Не видели?
Симпсон зовут, лохматый.
-Симпсона я знаю, - кивнул Херасков. - Но давно не видел. Он когда
пропал?
-Cегодня-а-а-а, - проныл малец.
-Это не срок, - Херасков неодобрительно помотал головой. - Раньше трех
дней беспокоиться не следует. Никогда ни о ком не следует беспокоиться
раньше, чем через три дня. На третий день все обычно воскресают, а если
беспокоиться раньше, то их отсутствие, которое, очевидно, было им
необходимо, будет испорчено теми, кто о них в это время беспокоился.
-Ладно, ты, наверное, прав, - сказал я ему. - Но мы еще в одном месте
поищем.
-В каком? - Херасков легко перешел от осуждения к заинтересованности.
-Мне кажется, что около пятнадцатого дома может быть, - сообщил
мальчонка.
- А почему именно там? - Херасков проявил уже явную научно-техническую
заинтересованность и посмотрел на меня.
Я мог только пожать плечами.
- А там дядька черный живет, - шепотом сказал мальчик и даже
оглянулся, - говорят, он животных мучает.
- Не понял, - Херасков отвернул пробку и отхлебнул. - Что, как увидит,
так тут же поймает и мучает?
- Он черный такой, с бородой, как Бармалей. Живет на втором этаже. Там
на лестнице даже пахнет неприятно.
- Он что, пирожки с котятами делает и в булочной продает? - искренне
изумился Херасков. Я же, со своей стороны, понял, о ком идет речь, - в самом
деле, этого человека уже давно, лет десять называли Бармалеем, - ровно со
времени, как он отпустил черную, лохматую бороду, а его живот перестал быть
среднестатистическим объектом. Я даже знал, что фамилия его Распопович,
будто серб какой-то. При этом - вот приятные стороны грозного вида -
никакими производными от "попы", имевшейся в его фамилии, прозвища не
образовывались. "Бармалей" и все тут. Чем он занимался, я не знал - что ли