"Александр Иванович Левитов. Расправа и другие рассказы " - читать интересную книгу автора

- Если вы не хотите идти в такую жаркую пору, - сказал он, - я
приглашаю вас зайти к моему деду. Скоро будет небольшой выселок на дороге: у
него тут бахчи и постоялый двор.
- Я не прочь отдохнуть, - согласился я.
Очень скоро завиднелись с горы крыши выселка. За полверсты по обеим
сторонам дороги потянулись бахчи, обрытые глубокой канавою. Кроме сплошной
зелени свеклы, арбузов и дынь, покрывавшей бахчи, на них возвышался высокий
лес ярко-желтых подсолнечников. Стая бахчевых собак встретила нас громким
лаем. Седой сгорбленный старик торопливо выбежал из соломенного куреня
усмирять их.
- Арбузиков, што ль, вам? - спрашивал он. - Не поспели еще.
- А ты нам, дедушка, спеленьких откопай, - заговорил Теокритов.
- Родимый ты мой! Как это ты попал сюда? - пытал дед, признав наконец
внука.
- Проститься пришел, дедушка. В Москву иду.
- Зачем?
- Счастья искать.
- Дай тебе бог! Пошли тебе царица небесная! - взмолился старик,
приглашая нас в курень.
С неописанным наслаждением людей, проведших пять часов кряду в пешковой
дороге, мы с Теокритовым уселись на только что скошенном сене, которым
роскошно устлана была прохладная куща степного патриарха. Гостеприимство
старика бахчевника тем только и отличалось от гостеприимства древних, что
ноги уставших странников не были омыты руками хозяина. Золотые дыни и, как
раскаленный уголь, красные арбузы были принесены нам. Вода, зачерпнутая
дедом из придонского родника, была так холодна, что, как только поднесли мы
ко рту по первому ковшу, наши пылавшие лица освежились мгновенно.
- Эх ты, счастье, счастье наше! - заговорил старик, устав наконец для
нашего угощенья суетиться по куреню и рыскать по длинным бахчам. - В
какие-то далекие стороны ты закатилось от нас? - раздумывал он.
- Сказывали мне, дедушка, в губернии: в Москву оно от нас по каменной
дороге ушло, - шутливо сказал Теокритов. - Ежели я увижу его там, поклон
ему от тебя сказать, что ли?
- Скажи, родимый, скажи, потому туго нам без него приходится на
степях. Ох, как туго! Ровно вот скрутит тебя кто по рукам и ногам, и
хотелось бы тебе эдак-то вздохнуть посвободнее, а он говорит: не дыши!..
Говорит - и так-то пуще того крутит тебя и жмет...
- Это тебя, дедушка, старость крутит и жмет, - подсказал внук. --
Молодым когда был, тоже небось вольно дышал.
- Справедливо ты это говоришь. В молодости в самом деле вольготнее
будто бы жили, потому дешевисть была во всем, милый ты мой, самая, то есть,
добродетельная, благорастворение воздухов истинно райское. Правду ежели
сказать, так и тогда тоже выпадали года не очень чтобы счастливые, да все не
такие, как ноне. Вам в губернии-то не видать, как мы по селам страждем. На
скотинку бессловесную пойдет мор, так во всем селе ни одной лошади и ни
одной коровенки не останется. Холера на людей нападет - целые дома пустеют
и разваливаются, потому вымирают все до единого человека. Истинно говорю, в
старину таких див мы и не видывали: реки у нас пересыхают, леса выгорают
дотла, земля ничего не родит... Сказывают поученее да поблагочестивее кто
нас: за грехи, говорят, ваши все это на ваши головы рушится. И точно, милые