"Ольга Левицкая. День гнева " - читать интересную книгу автора

лесной почему-то пользовались именно тихие воспитательницы, такие как
например Вера Федоровна (Вер-Фа). Она никогда не кричала, и одним только
злобным шипеньем приводила непослушных к полной покорности. Никому и в
голову не приходило безобразить на ее дежурстве.
Лиана Казимировна мнила себя дамой интеллигентной и образованной, по
чистой случайности оказавшейся в этом лесном отстойнике. Она носила
невообразимую прическу, называя ее "сессун", одевалась в какие-то "стильные"
платья и кофты, ценила искусство и поощряла таланты. И вообще она
утверждала, что у нее польские корни. Хотя все в школе знали, что настоящее
ее отчество - Кузьминична.
Бестолковых и глупых учеников она ругала на чем свет стоит и называла
соплями зелеными, а также козюлями. В связи с этим в школьный эпос навечно
вошла песенка, авторство которой якобы приписывалось Лиане. Звучала она
примерно так.
Первый куплет:
- Сопли зеленые. В колонии работала. Козюли красные.
Второй куплет:
- Сопли зеленые. В колонии работала. Козюли синие.
Потом - желтые, оранжевые, фиолетовые... И так до бесконечности.
Услышав, что сегодня ночью будет Лиана, некоторые "особо утонченные"
натуры стали заранее готовиться к ночному концерту. В палатах дробили на
крошки сушившиеся сухари, тащили кружки с водой, и вообще несли с улицы
всякую дрянь и мусор. Все это аккуратно пряталось до поры под кроватями. По
всему второму этажу бегали "послы" и договаривались о сценарии предстоящего
праздника.
И вот наступил долгожданный час. Десять вечера. Отбой. В спальнях стоит
полная тишина. Довольная Лиана, грозно поводя очами, проходит по всем
палатам. Все лежат как паиньки, послушно закрыв глазки. Особо смешливые и
невыдержанные накрылись одеялом с головой и тихо хрюкают в подушку. Погасив
везде свет, удовлетворенная тетка уходит наверх, в свою резиденцию. Третий
этаж самый спокойный, так как старшаков было мало, и они не хотели лишних
проблем у завуча.
Не успели стихнуть шаги дежурной, как из палат в коридор на цыпочках
стали красться всеобразные темные фигуры. Хихикая и посмеиваясь, они стали
"творить помойку" - разбрасывать по полу всяческий мусор и поливать его
водой из кружек. Причем стараясь делать это как можно дальше от своих палат.
Львиная доля помойки как всегда пришлась на кусок коридора перед палатой
"лямых бибигонов". Также изрядно досталось лестнице между вторым и третьим
этажами.
Наконец все партизаны вернулись в кровати. В тишине раздались легкие
удары ложкой по батарее. Весь этаж с замиранием сердца прислушивался к этому
счету. Многие тихонько повторяли цифры вслух. Никто понятия не имел, кто
стучит. Но все знали, что ударов будет ровно пять.
- Бам, бам, бам, бам, бам!
Этаж взорвался диким ревом. Это было что-то невообразимое. Вой и лай,
мяуканье и кряканье, свист и визг - все смешалось в какой-то чудовищной
какофонии. Пацаны словно обезумели. Они орали до хрипоты, били железяками по
батареям, прыгали на кроватях, топали по полу. Гвалт стоял просто
сумасшедший. Все это длилось секунд десять, потом вдруг снова наступила
тишина. Все моментально улеглись по кроватям и сморили паскудные зенки.