"Виктор Левашов. Кодекс бесчестия ("Кодекс чести") " - читать интересную книгу автора

деятельность, "повлекшую обогащение в особо крупных размерах", и с тех пор
все оценивал по тюремным и лагерным меркам - людей, политику,
жизнеустройство вообще. Были паханы, державшие зоны. Были приближенные к
паханам козырные фраера. Были шестерки и сявки с местом у параши. Была
безмозглая отрицаловка. И были мужики, безропотно вкалывающие на промзонах.
Так было в лагере. Так было и на воле. Главный пахан сидел в Кремле,
сначала генеральный секретарь, потом президент. Паханы помельче, члены
Политбюро, секретари ЦК и обкомов, назывались теперь губернаторами. Козырные
фраера шестерили для них в правительстве, в армии, в МВД, в судах и
прокуратурах. Диссидентствующая отрицаловка сначала спивалась на кухнях,
подписывала письма протеста, указывая свои фамилии и домашние адреса, чтобы
не создавать лишних трудностей КГБ, и гордо, с чувством исполненного долга,
парилась в лагерях. Потом вышла на площади, недолго поошивалась во власти,
но ни к какой деятельности оказалась неспособна и потому быстро вернулась на
кухни. Но пила уже не хорошую водку, а паленку осетинского производства. А
мужики как пахали, так и продолжали пахать. И во все времена только от
самого человека зависело, сумеет он пробиться к хлеборезке или останется в
мужиках.
Сам Мамаев недолго проходил в мужиках. Отбывать срок его отправили в
Тульскую область. ИТК, в которую он попал, пользовалась дурной славой.
Начальником там был майор Копытов, зверь зверем. Кто к нему попадал, мог
забыть про условно-досрочное освобождение. Не было условно-досрочных у
Копыта. Он находил повод засадить в ШИЗО даже самого безотказного зэка.
Почему майор Копытов так ненавидел зэков, никто не знал. Но это была одна из
немногих колоний, где не имели власти криминальные авторитеты.
Как и во всех ИТК, в лагере была промзона - деревообрабатывающий цех. В
нем зэки точили из заготовок костяшки для бухгалтерских счетов, покрывали их
лаком и нанизывали на металлические прутки. Все бухгалтерии давно уже
перешли на калькуляторы, счеты копились на складах, но план нужно было
выполнять, и его выполняли и перевыполняли на 102,4 %. Осмотревшись, Мамаев
напросился на прием к начальнику лагеря и предложил делать из костяшек не
счеты, а чехлы-массажеры для автомобильных сидений, которые тогда только
начали входить в моду. Он дал понять, что на воле у него остались связи в
торговле и со сбытом проблем не будет. Он не стал объяснять, что это значит.
Копытов сразу все понял.
Дело пошло. Мамаева назначили начальником производства, поселили в
отдельной каптерке, по первой же просьбе давали свидания с Зинаидой,
бухгалтершей фабрики, где он директорствовал и погорел. Девка была
здоровенная, некрасивая, шумная. Но она оказалась единственной, кто не сдал
Мамаева, когда началось следствие и все, кого он считал друзьями, начали
валить на него что было и чего не было. Позже он женился на ней, хотя
родители были в ужасе от его выбора. Зинаида была надежным человеком. Через
нее Мамаев руководил сбытом продукции. Вся прибыль шла в карман майора
Копытова. Деньги были немалые. Это была плата за условно-досрочное
освобождение Мамаева. Оно было возможно после фактического отбытия
осужденным не менее половины срока.
Два с половиной года прошло, но ничего не менялось. Майор клялся, что
сделал все, что требовалось от него, материл судейских. Мамаев заподозрил
неладное. По его приказу Зинаида вышла на нужных людей и при очередном
свидании привезла копию характеристики, которую дал на него по запросу суда