"Виктор Левашов. Убить демократа ("Кодекс чести") " - читать интересную книгу автора

Звали этого человека Аарон Блюмберг.

Москвич по рождению. Израильтянин по гражданству. Экономический эксперт
по профессии (так, во всяком случае, значилось в его визитной карточке).
Немец по месту жительства.
Он постоянно жил в Гамбурге, в одном из старинных красно-кирпичных
домов в рукавах Нордер-Эльбы, то ли слегка подкопченных бомбежками
союзнической авиации в конце второй мировой войны, то ли потемневших
естественным образом от времени и вечной сырости гамбургского порта.
В этом доме господину Блюмбергу принадлежала сравнительно небольшая,
всего на две спальни, квартира. Однако дом был в очень дорогом районе, а
кроме того, представлял собой историческую ценность (его относили к XIV
веку), так что, вздумай господин Блюмберг расстаться со своей
собственностью, отбоя от покупателей у него не было бы.
Но он об этом и думать не думал. Во всяком случае, фрау Гугельхейм,
супруга уважаемого господина заместителя начальника линейных теплосетей,
которая раз в неделю наводила порядок в его "холостяцкой берлоге", ни разу
не слышала от него даже намека на такие мысли.
За все годы, которые фрау Гугельхейм занималась уборкой его квартиры (а
она занималась ею с первого дня), он не разрешил ей выбросить ни единой,
даже самой пустячной вещи - ни фотоальбома с чужими фотографиями, ни
кушеточек и этажерочек, изобретенных врагами человечества лишь для того,
чтобы на них копить пыль, ни даже единого тряпичного половичка - точно
такого, какими мать фрау Гугельхейм подрабатывала на жизнь в трудные
послевоенные годы. Более того, если бы господин Блюмберг не был
интеллигентным человеком и имел бы привычку прямо высказывать свои желания
(как некоторые, не будем показывать пальцем), он вообще запретил бы
фрау Гугельхейм хотя бы даже стул переставить с места на место. При этом его
ничуть не остановило бы то соображение, что под ножкой стула могло скопиться
столько бактерий (фрау Гугельхейм привычно именовала их бациллами), что их
хватило бы для заражения всего мира.
Но до этого, слава Пресвятой Богородице, не доходило. После уборки
квартира господина Блюмберга сверкала и блестела, но все вещи в ней были
точно на тех же местах, как и до уборки. И господин Блюмберг был не из тех,
кто на такие мелочи не обращает внимания. Нет, не из тех. Как некоторые (не
будем показывать пальцами). Уже на третий раз он выдал фрау Гугельхейм
двойную оплату за качество работы и в знак особого расположения налил бокал
вина со странным для немецкого уха названием "Portwein Kavkaz".
При первом глотке фрау Гугельхейм понадобилось все ее самообладание,
чтобы сохранить на лице приличное выражение. Второй она делать не стала,
объяснив, что такое экзотическое вино хотела бы приберечь для
рождественского торта. Дома осторожно вылила его в мойку и позже клялась
мужу, что раковина зашипела и после этого стала блестеть, словно ее
обработали сильнодействующим очистителем.
Но самое поразительное было в том, что каждую среду (а уборки проходили
по средам) фрау Гугельхейм выносила из квартиры господина Блюмберга на
мусорную свалку по несколько пустых бутылок из-под этой жидкости. И не было
никаких оснований думать, что господин Блюмберг чистит ею раковину.
Нет. Нет и еще раз нет! Он пил ее сам. И после этого по утрам садился в
свой автомобиль или поднимался на мансарду в офис. И вид у него был вполне