"Анатолий Петрович Левандовский. Дантон ("Жизнь замечательных людей") " - читать интересную книгу автора

усмотрению. Но что ему были эти крохи, ему, который мечтал о большой карьере
и большом богатстве?
Он, не задумываясь, передал свою долю господину Рекордену, дела
которого к этому времени сильно пошатнулись. А сам немедля отправился в
новое путешествие, в город гигантских возможностей, на поиски
головокружительной карьеры.
Полный бодрости и надежд покидал двадцатилетний юноша родные места. Его
путь от Арси до Парижа обошелся ему дешевле, чем прогулка из Труа в Реймс:
владелец дилижанса, в котором он отбыл, старый друг семьи Дантонов, ничего
не взял за проезд.
Ну, разве не было это хорошим предзнаменованием?..

Увы! Жоржа Дантона Париж принял с черного хода. Вместо широких улиц его
встретили узенькие переулки, вместо дворцов - трущобы, вместо веселых
сибаритов - мрачные, измученные труженики, вместо успеха - серенькое
прозябание.
Дилижанс доставил путешественника на крохотную грязную улочку
Жофруа-ль'Анье, где помещался постоялый двор "Черная лошадь". Его владелец,
бравый Лайрон, шампанец по происхождению, принимал по преимуществу земляков.
Каждому из них были обеспечены плохонькая комната и дешевый стол. Трактирщик
не отказывал им также в протекции и добрых советах.
Именно Лайрон порекомендовал Жоржу обратиться к прокурору парламента,
господину Вино, проживавшему неподалеку от "Черной лошади" на улице Сен-Луи.

Господин Вино долго и не без интереса рассматривал физиономию своего
посетителя. Затем предложил ему сесть.
Работа?.. Гм... Собственно, ему не нужны служащие. Его штат
укомплектован. Разве что по переписке бумаг... Вот перо и чернила. Пусть
молодой человек покажет свое искусство.
Жоржа бросило в пот. Он писал так отвратительно, что и сам едва
разбирал свой почерк! Но он быстро овладел собой, небрежно отодвинул
письменные принадлежности и встал.
- Я приехал сюда, - сказал он, - не для того, чтобы стать переписчиком.
Господин Вино вздрогнул от неожиданности, поднял брови и заново оглядел
молодого человека. Потом улыбнулся.
- Люблю наглость, - заметил он. - В нашем деле без нее не обойтись.
И Дантон остался у прокурора в качестве клерка.
Конечно, это был не рай. Но это были квартира и стол, а возможно и
тропинка к лучшему будущему. Кроме того, у прокурора была молодая жена,
которая отнюдь не отвергала стихов и комплиментов напористого арсийца...
Дантон не подозревал, что в нескольких кварталах от его нового
пристанища, в конторе другого прокурора, господина Нолло, служил таким же,
как и он, клерком такой же, как и он, полный надежд провинциал, по имени
Максимилиан Робеспьер.
Впрочем, пока это имя, как и имя Дантона, еще никому и ничего не
говорило.

По долгу службы Жорж вскоре переступил порог Дворца правосудия.
Он был ошеломлен.
Сколько шуму и толкотни!